Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

– Даже если допустить, что Друст не изменит своей привычке и возьмется атаковать сходу, вместо того чтобы остановиться и подумать, что здесь не так, – Лициний махнул рукой в сторону солдат, которые обустраивали внешнее подобие стояночного лагеря, – все равно наступит такой миг, когда он поймет, что его надули. И тогда он развернет своих людей вверх по склону, его дружина ринется обратно, и если к этому моменту мы не успеем сформировать оборонительную стену, они нас растопчут.

Скавр оглянулся на опушку леса за спиной, затем перевел глаза к подножию холма, прикидывая расстояние многоопытным взглядом. Он недовольно покачал головой.

– Легко сказать – спрятать три когорты за деревьями. Люди туда набьются, как зрители на гладиаторских боях. Это ж сколько понадобится времени, чтобы их всех развернуть в цепь! Нет, я считаю, вениконов лучше встречать в чистом поле…

Ленат придержал его за локоть.

– А что, если…

Чуть опешив, оба командира оглянулись на молодого трибуна. Скавр вопросительно вздернул бровь, а вот Лициний даже нахмурился и нетерпеливо бросил:

– Да?

Ленат чуть заметно поежился, понимая, что допустил нарушение субординации, тем не менее попытался продолжить:

– Мне тут в голову одна мысль пришла…

Лициний упер руки в боки и прищурился, уже не скрывая раздражения.

– Трибун Ленат! Мы, знаете ли…

– Коллега?

Пожилой командир с некоторым удивлением воззрился на Скавра, не ожидав услышать подчеркнуто невозмутимые нотки в голосе своего боевого товарища.

– Рутилий Скавр?..

– Если у нашего юного соратника возникла любопытная идея, я бы хотел с ней ознакомиться.

И трибун, обернувшись к Ленату, развел ладони в стороны, жестом приглашая продолжить. Тот бросил нервный взгляд на Лициния и заговорил слегка подрагивающим от неуверенности тоном:

– Мне просто подумалось, что раз вся загвоздка во времени, которое нужно для развертывания людей в боевой порядок, то отчего бы нам не устроить вениконам некую помеху? Незаметную при спуске с холма, но такую, чтобы она сработала при подъеме?

Оба трибуна с интересом на него уставились. Чем дольше Ленат говорил, тем уверенней становился его голос, и задумка обретала форму. К тому моменту, когда Лициний обернулся к ближайшему нижнему чину, его скептическая ухмылка превратилась в настоящую, открытую улыбку.

– Декурион! Ко мне!

Силий подскочил к троице командиров и молодцевато отдал честь.

– Трибун?

– Возьмешь два десятка человек и дуй в Динпаладир. Там у вотадинов есть кое-что нам нужное…

Дружина, сгрудившаяся у тыльного вала, развернулась по приказу воеводы и ринулась обратно, вверх по склону, хрипя от ярости и неудовлетворенной злобы. Над полем битвы звонко пропела римская труба, и словно по волшебству варварская орда превратилась в месиво из тел, копошащихся на ранее не замеченных препятствиях. Многие покатились под уклон, сбивая с ног десятки других воинов, что бежали следом. За несколько секунд атакующая волна потеряла свой напор, когда ратники были вынуждены перейти на шаг, обходя тех, кто грохнулся на землю. Ожесточенно кромсая веревки, ряды которых, натянутые по команде, выросли над склоном из узеньких, толщиной с большой палец, щелей, вениконы смогли в скором времени освободиться от досадной помехи – но когда Друст вскинул голову и посмотрел на римлян, он только выругался и сплюнул от досады.

К той секунде, когда варвары возобновили бег, римляне успели выстроиться в более-менее ровную цепь. Из-за отчаянной спешки тунгры и легионеры перемешались друг с другом, но трибуны прошлым днем это уже предвидели и заранее приказали центурионам не перестраиваться. Лициний, следивший за тем, как солдаты Шестого легиона готовят оборону к завтрашней битве, бросил на Лената вопросительный взгляд.