Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

– Трибун, ответь-ка: твои люди за последний год хотя бы раз были в серьезном бою? Если мне не изменяет память, вашу когорту перебросили из Германии после инцидента с утраченным орлом, и прибыли вы слишком поздно, чтобы принять деятельное участие в подавлении мятежа… – Ленат неохотно кивнул, подтверждая сказанное. – В таком случае твоя когорта – темная лошадка, в то время как тунгры за последние месяцы побывали уже в двух крупных сражениях. Мы знаем, что они выдержат натиск первой волны, а вот как поведут себя твои люди – большой вопрос. Думаю, надо даже нарочно перемешать твоих легионеров с моими тунграми. Пусть опытные бойцы присмотрят за желторотыми, когда на тех обрушится то, чего они в жизни еще не испытывали. Из остальных можно сформировать резерв. В конце концов, ни один грамотный командир не выставляет напоказ все сразу, так ведь?

Девятая центурия Марка в числе первых достигла указанного Лицинием оборонительного рубежа. Во время бега по склону к тунграм прибились несколько легионеров. Шрамолицый протиснулся на свое привычное место в передней цепи и, потряхивая дротиком, оглядел соседей справа и слева. По его лицу поползла ухмылка, когда он увидел, с каким выражением легионеры таращатся на варваров, которые успели возобновить атаку.

– Я смотрю, дамочки, у вас и щиты новенькие. Ну тогда готовьтесь показать их синемордым, они вот-вот на нас навалятся. Эй! Слушать всем! Дротики к бою!

– Спасибо, рядовой, но командовать здесь буду все-таки я.

Марк, с обнаженным мечом стоявший за спиной Шрамолицего, осадил своего подчиненного вполне мирным тоном, не сводя глаз с набегающих вениконов. Соседями Девятой оказалась Пятая центурия Юлия, точно так же перемешанная с легионерами, как и люди Марка. Сейчас здоровяк-сотник прохаживался перед выстроившейся цепью, облаивая всех подряд и раздавая последние указания, насилу перекрывая вражеский рев.

– Сегодня река нам не поможет, ее тут нет! Только ваши щиты и желание оставить голову на собственных плечах, а не на чужом копье! – Марка невольно передернуло, когда перед глазами всплыло, что сталось с Руфием. – Обе шеренги! Дротики к бою!

Вдоль строя римлян побежала волна: люди поухватистей перекладывали ратовища в руках, готовясь к следующей, неизбежной команде, которую как тунгрийские, так и легионерские центурионы отдадут в нужный момент. Затем Юлий, решивший, что вениконы приблизились достаточно, проревел:

– Первая шеренга-а!.. Бросай!

Легионеры и тунгры как один человек сделали короткий выбег и швырнули тяжелые дротики и пилумы в набегающих вениконов, после чего уже без команды припали на одно колено, чтобы не мешать следующим метателям.

– Вторая шеренга-а!.. Бросай!

Солдаты задней цепи швыряли по настильной дуге, потому что их цели успели сократить дистанцию до нескольких десятков шагов. Широкие, листовидные жала тунгрийских дротиков и остроконечные пилумы легионеров валили сотни визжащих вражеских ратников на торфяной склон. Римляне тут же вернулись в боевой порядок, сжимаясь как пружина, чтобы принять удар орды, чьи воины либо отшвыривали с дороги раненых, либо просто топтали тех, кто рухнул на землю. Шрамолицый даже перекосился, когда одному из вениконов, пронзенному на его глазах, вообще не дали упасть, а буквально вынесли вперед под напором плотного людского месива. Тунгр присел чуть глубже, укрываясь за щитом, и, бормоча то ли себе, то ли соседям, приподнял гладиус до уровня медного умбона.

– Спокойно, ребятки, спокойно… делаем все, как учили… кто облажается, второго шанса не бу…