Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

– По моим прикидкам, порядка пяти тысяч. Кровавая баня, если честно. Когда мы прижали врага к лесу, наши люди так разошлись, никакими приказами не остановишь. Да оно и понятно, особенно если вспомнить наши потери при их первоначальной атаке. – Он мрачно усмехнулся, подметив, до чего насупился Марк. – Мы недосчитались свыше четырех сотен, по большей части при латании прорубленной Друстом бреши. Помимо трибуна Лената и никчемной дряни по имени Кануций, мы лишились примипила Нэуто и еще трех центурионов, пока Шестой легион прикидывал, стоит ли вмешиваться. Если бы Кануция не прикончили его же собственные люди, я бы, пожалуй, проделал это самолично… Что же касается посмертных денег, то, думаю, выручка за пару тысяч рабов окажется неплохим подспорьем для осиротевших семейств, пусть даже такой приток товара и собьет цены. Ну и, наконец, раз ты помог Шестому легиону хоть как-то обелиться, прикончив полоумного лиходея, заварившего всю эту кровавую кашу, я бы посоветовал тебе…

Он умолк, заслышав пение горна. Марк повернулся в седле, глядя вдаль поверх голов хлопочущих солдат.

– Какой-то всадник с запада. По доспехам вроде офицер.

Лициний пару секунд задумчиво хмурился, затем медленно кивнул.

– Ну конечно. Они прошли вслед за вениконами. Этого стоило ожидать… Ладно. Прошу следовать за мной, потому как, если мои предчувствия верны, это дело касается каждого из нас.

Марк с Феликсом спешились и, ведя коней под уздцы, двинулись за трибунами. Незаметно для всех князь Мартос отделился от своей крошечной дружины и последовал за ними, держась на удалении.

Остановившись на краю поля, офицеры дождались, когда к ним подъедет одинокий всадник. Им оказался высокий сухощавый мужчина в облачении центуриона и с саркастической усмешкой на устах.

– Приветствую тебя, центурион…

Незнакомец с насмешливым любопытством оглядел четверых офицеров, ничем не показывая, что собирается отдать честь или хотя бы спешиться.

– И я вас всех приветствую. Ты, трибун, скорее всего, зовешься Лицинием. Что касается остальных, то ты, как я понимаю, Гай Рутилий Скавр, не так давно произведенный из префектов в трибуны. Замечательную характеристику твоей внешности дал мне твой же коллега, трибун Павл из Шумной Лощины. Ну а самого юного из вас я и так знаю, коли он блестяще подходит под описание некоего Марка Валерия Аквилы, сына казненного сенатора. Сам по себе этот факт делает его беглецом от правосудия… – Он задержал взгляд на Феликсе, после чего с кривой усмешкой тряхнул головой. – Что касается тебя, декурион, то наша встреча, пожалуй, самая неожиданная из всех. Ты ведь Амилий Корнелий Феликс, если не ошибаюсь? И вновь спасибо трибуну Павлу: это он рассказал мне, как еще в детстве ты получил от него шрам на подбородке. Твое присутствие воистину знамение свыше, коль скоро твой друг Павл – не без нажима с моей стороны, спорить не буду – так вот, Павл поведал мне, что именно ты хранишь ключ к ответу, услышать который так хочет досточтимый префект-преторианец Перенн…

Фрументарий умолк, внимательно разглядывая всех четверых, затем заговорил вновь тоном полнейшей убежденности: