Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

До слуха ветерана приглушенно донеслись радостные возгласы: Крисп со своими людьми сумели наконец проделать в укреплении небольшую брешь, шириною всего на одного человека. Туда снизу уже протиснулись первые римляне и теперь бежали на помощь горстке храбрецов, что сдерживали врага. Крисп со своими людьми отчаянно пытался расширить зазор, но было слишком поздно. К тому моменту, как Каратак двинул подкрепление на римлян, через баррикаду успело протиснуться от силы два десятка человек. А сверху с диким ревом уже неслось вражеское воинство, готовое смести всех и вся. Остаток турмы Мирона был рассеян, а уцелевшие всадники, спасаясь, бросили своих коней наверх к каменистому гребню.

Сердце Макрона, кувыркаясь птицей, падало. Если бы было чуть больше времени… Всего одна сотня человек могла бы решить исход боя, позволив продержаться до той поры, пока не будет расширена брешь, через которую с той стороны хлынут когорты и обеспечат победу римлян. Но с таким же успехом он мог пожелать луну с неба, и Макрон, осознав это, с холодным спокойствием повернулся лицом к наступающему врагу. Крепко уперев ноги в раскисшую землю, он поднял щит и приготовил меч для удара. Над кромкой щита было видно, как возвышается в седле Каратак, одной рукой держа поводья, другой нетерпеливо взмахивая мечом. Рот вождя варваров был искажен криком, а на шее проступили жилы – он издавал боевой клич.

– Катон, язви тебя, ну где же ты? – злился Макрон.

Когда две турмы добрались до вершины холма, Катон дал приказ построиться в боевой порядок, и шестьдесят конников расположились веером на бугристой земле. Бдительно оглядев построение, префект шагом подвел его к краю плато. Здесь он поднял свой овальный щит и потянулся к длинному кавалерийскому мечу возле луки седла.

– Кровавые Вороны! Рысью, в атаку!

Строй пришел в движение, набирая разгон в сторону ближайших укрытий, раненых и женщин, что за ними ухаживали. Конников быстро заметили, и при виде грозного стяга Кровавых Воронов вражеское становище огласили тревожные крики. Те, кто мог ходить, вскакивали на ноги и обращались в бегство. Остальные вжимались под любое укрытие и хватали для защиты все, что подвернется под руку.

Моргая от капель дождя, колющих на скаку лицо, Катон набрал воздуха и крикнул:

– В галоп!

Прокатываясь по вражескому стану, конница держала строй. Длинные мечи секли направо и налево; всадники, свешиваясь с седел, разили тех, кто на земле. Счет убитых беспомощных варваров шел уже на десятки, а те, кому удалось спастись бегством, сеяли по стану панику. Катон, давая своим людям поразмяться, внимательно отслеживал пройденную дистанцию, чтобы не слишком углубиться в лагерь, миновав место поворота. Когда плато было пройдено примерно на треть, он натянул поводья и поднял меч, привлекая внимание конников:

– Кровавые Вороны, стой! Стой, я сказал! Строиться возле меня!

Повернув вставшего на дыбы коня в ту сторону холма, где кипела битва, Катон с волнением ждал, когда его люди прекратят сечь раненых и займут места по обе стороны от своего командира. Оглядевшись, он отметил, что по плато без всадника мечется всего одна лошадь. Значит, пока все идет неплохо. Если Макрон и его люди с задачей справляются, то внимание врага сейчас отвлечено атакой на фланг, и варвары окажутся не готовы ко второму удару с другого направления. Если же у Макрона что-то не вышло, то не стоит строить иллюзий: своих Кровавых Воронов он поведет на верную гибель. Как ни странно, мысль об этом волнений не вызывала. Печалила лишь скорбь Юлии, которая в таком случае будет его оплакивать. Впрочем, сейчас думать об этом недосуг. И Катон, отбросив эти мысли, прочистил горло, чтобы все приказы звучали спокойно и внятно:

– Рысью!