Братья по крови - Саймон Скэрроу (2014)

Виночерпий, весь в поту, выбивался из сил, и Катон терпеливо ждал, пока тот уберет пустые кувшины и чаши, а затем бросится в боковой проход за свежим припасом с повозки. Стоя у прилавка, префект скучливо тарабанил по столешнице пальцами, и тут позади себя уловил сладковато-цветочный запах. Обернувшись, он увидел рядом с собой Поппею.

– Поппея Сабина, – моментально встряхнувшись, приветственно склонил голову Катон.

– Префект Катон, – с улыбкой произнесла она.

Улыбка этой женщины была очень обаятельна. Вообще в ее облике улавливалось некоторое сходство с Юлией, и это отчего-то вызывало смутную тревогу.

– Похоже, ваш славный военачальник не в восторге. Своим вкладом вы наносите урон успеху, который он хотел бы считать сугубо личным.

Катон с усилием собрался с мыслями. Вино и усталость – сочетание отвлекающее, но опрометчивости допускать нельзя – во всяком случае, с женой трибуна Отона.

– Мне и центуриону Макрону он воздал столько, сколько мы заслуживаем.

– Ой, да бросьте вы, – она игриво пихнула его в грудь. – Вряд ли он это сделал. Мой муж во всех подробностях рассказал, что произошло на том несчастном холме. Вы решили судьбу битвы и спасли нас от поражения.

– Мы просто внесли свою лепту.

– Вы сделали гораздо больше. Зачем так скромничать? Вам, безусловно, претит слышать все эти чрезмерные, как вам кажется, восхваления. Но вы должны знать: к тому дню, как Осторий доложится императору, ваша роль в судьбе сражения будет низведена до второстепенной.

Катон смотрел на нее неотрывно. Изысканно-красивая, с подвижным, слегка насмешливым умом, лишь подчеркивающим ее притягательность. Но сама непосредственность этой женщины несколько настораживала, более того, вызывала недоверие. Впрочем, сейчас он не доверял и себе, тщательно подбирая слова в теперешней, довольно шаткой ситуации. Любое неосторожное замечание, пусть даже вскользь, отдаленно напоминающее крамолу в адрес Остория, будет неизбежно передано Поппеей мужу, а Отон скрытностью не отличается. Повторы, как известно, рождают преувеличение, и если хотя бы слово о бахвальстве Катона достигнет ушей верховного, то на него, героя дня, начнут смотреть косо. Вся благосклонность, завоеванная на поле боя, рассеется как дым, и Осторий будет изыскивать любой повод, чтобы наказать зарвавшегося префекта назначением еще более незавидным, чем догляд за обозом.

– Я всего лишь солдат, госпожа, – натянуто сказал Катон, – и исполняю свой долг. Что говорит и делает верховный военачальник, не моего ума дело.

Она рассмеялась – приятно, серебристо.

– О боги… Похоже, префект, я вас смутила. Позвольте взять вам еще чашу вина.

Возвратился виночерпий, с пыхтением неся в каждой руке по тяжелой амфоре. Едва он их поставил, как Поппея подозвала его нетерпеливым жестом.

– Слушаю, моя госпожа.

– Кувшинчик вина. Да не этой кислятины, а старого тосканского, которое ты придерживаешь для своих лучших клиентов.

– Тосканского?

Поппея сузила глаза.

– Не прикидывайся дураком, во всяком случае, со мной. Я все вижу насквозь, в том числе и тебя. Мой муж трибун Отон. Вино запишешь на его счет.

При упоминании этого имени виночерпий покорно склонил голову и перевел внимание на стоящий за прилавком ряд кувшинов и амфор.

– Собственно, в этом нет необходимости, – хотел было возразить Катон.

– Ерунда, – чарующе улыбнулась Поппея. – Разве ты не заслуживаешь награды? Пока будет достаточно и вина. А потом, – она понизила голос, – есть и другие награды, которых заслуживает мужчина, наделенный столь несомненными талантами.

Катон оторопело застыл.

– Я, э-э… не вполне уверен, что правильно понял.

– Не дурачься, префект. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.

– Но твой муж…