Княжий суд - Корчевский Юрий Григорьевич (2010)

Я с ним был согласен. Такие поступки нельзя оставлять без последствий. Ненаказанный проступок или преступление развращают. Глядя на них, и другие могут сбежать. Вот дураки-то! Ну, подошли бы они ко мне, повинились, коли душа ратных тягот не приемлет. Разве держал бы? Хуже нет, если воин ненадежен — такой в бою подвести может.

Вина их была очевидна, и потому свидетели не требовались.

Я строго взглянул на беглецов. Они стояли, потупив глаза.

— За самовольное оставление службы я должен наказать вас. Макар, собирай дружинников у вашей избы. Этих — туда веди. И я сейчас подойду.

Какое выбрать наказание? То, что их следует прогнать — ясно. И другим урок надобно дать, как знать — кто еще в бега податься может? А без дисциплины в дружине никак нельзя. Ладно, послушаю, что их товарищи бывшие скажут.

Я подошел к избе. Здесь уже толпились ратники, ожидавшие моего решения — макаровские и десятка Федора.

Десятники построили ратников. Боже! Какие же они разные! Дружинники Федора стояли подтянутые, строгие, макаровцы же были под стать начальнику-франту.

Перед воинами стояли, понуро опустив головы, беглецы.

Я подозвал Федора и Макара. Они подошли и встали рядом со мной. Я поднял руку:

— Предупреждаю всех! Ратная служба непроста, спору нет. Мне дружина нужна, а не ватажка. — Повернулся к беглым. — Я взял вас на службу, доверив охранять жизни людей, которые вас во всем содержат, чтобы нужды ни в чем не знали. А вы еще и в деле серьезном не были, а уже подвели своего командира. Что ж вы так, соколики?

— Да мы…

— Вот даже слова честного смелости нет молвить! Я посмотрел на макаровских боевых холопов:

— Есть еще желающие от службы отстать? Говорите прямо — держать не стану!

«Нет, барин! За тобой быть хотим!» — раздались недружные голоса.

— А что полагается тем, кто бросил товарищей своих тайно, честь всей дружины поправ?

— Кабы в бою то было — живота лишать надобно! — крикнул Федька. — А так — задать им каши березовой, чтобы помнилось дольше! И пусть изыдут!

— Ну что же — так справедливо будет. А потому одежду снять — другим пригодится. Каждому — по двадцать плетей, и в исподнем из имения выгнать.

Приказание исполнили ревностно.

Сорвали с незадачливых воинов одежду, но аккуратно, не порвав. Каждого привязали к дереву, и ратники из макаровской дружины «поработали» плетьми над спинами беглецов. Спины их покрылись вспухшими багровыми полосами.

Федор, наблюдавший за поркой со своим десятком, ухмыльнулся.

— Набрал Макар всякую шваль да пьянь. Это цветочки пока, скоро ягодки пойдут, — тихо процедил он.

— Федор, угомонись. Они твои боевые товарищи. Тебе рядом с ними в бой идти, — заметил я вполголоса.

— Не приведи Бог, князь! Разбегутся же, как первый выстрел услышат!

— Типун тебе на язык, — пытался урезонить я горячего десятника, однако же некоторая тревога в душе и сомнения в надежности макаровских дружинников остались. Еще и трудностей-то настоящих новобранцы его не видели, а уже двое дезертиров появилось.

Наказанных отвязали от деревьев.

— Пошли отсель! — Макар топнул ногой. Конечно, произошедшее бросало на него тень — не усмотрел, набрал ненадежных.

С утра Макар взялся за обучение своего воинства с еще большим рвением.

Я же подозвал Андрея.

— Езжай в Коломну, подряди еще плотников. Баню надо ставить, вторую конюшню, воинскую избу. Не успеют рязанцы одни до холодов. И думаю — причал пора на берегу ладить. Дожди зарядят — дорога для подвод непроезжей станет. Как тогда известь да кирпич с камнем для стройки возить? А на ладье еще месяца два вполне можно материалы доставлять.

— О том же думал, княже!

— Тогда езжай.

Андрей вернулся через день с целой артелью плотников, на этот раз — владимирских.