Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (2011)

– Такое сотрудничество будет весьма полезным для наших держав! – торжественно проговорил князь. – Было бы великолепно, если бы оно стало традицией!

– На вашем месте, великий князь, я бы не надеялся на скорое снятие завесы тайны, – покачал головой посланец вана. – Должно пройти много лет, прежде чем наши отношения могут стать явными.

– Очень жаль, – произнёс Соколов. – Но мы готовы довольствоваться благожелательностью великого вана и теми его добрыми начинаниями, что ты нам озвучил. Я рад тому, что Ли Инджо здравомыслящий монарх, которого заботит будущее его страны.

– На всё воля Неба, – тихо проговорил Чжонхи.

– Но у человека тоже есть воля! – добавил Хёджон, обменявшись взглядами с Вячеславом. – И она сильна!

После того, как часть совещания, посвящённая Корее, была закончена, Соколов предложил сделать небольшой перерыв, чтобы попить чаю, а сам тем временем принялся делать записи в своём блокноте. Что же, пока всё выходило лучше не придумаешь. То, что было сделано ваном Инджо, уже говорило о настоящем прорыве ангарцев. Союзник на юго-востоке, по сути уже был. На западе же, среди монгольских степей, ситуация была гораздо сложнее. Земли Северной Монголии – Халхи, были разделены между тремя ханами – тушету-ханом, дзасакту-ханом и цецен-ханом. Не ладившие между собой, они охотно шли на контакт с представителями Сибирской Руси, заключая договоры о торговле, а также ставя свои печати на соглашениях о мире и дружбе, предлагаемых халхасцам людьми с севера. Тушету-хан Гомбодоржи, после того, как Бекетов и Сазонов захватив в плен его малолетнего сына, главу ламаистов Халхи, предложили ему отозвать послов из пределов Империи Цин и более не призывать их на земли его предков, решил одуматься и сообщил о своём намерении порвать связи с маньчжурами. Тем более что заключивший военный союз с ангарцами его недруг, цецен-хан Шолой, ведя торговлю с северянами, начал быстро богатеть и вооружать своих воинов аркебузами, а также одевать их в крепкие латы. После нескольких сшибок с воинами хана Шолоя, которые Гомбодорджи с позором проиграл, его враг прислал в родовое кочевье Гомбо несколько сообщений. В них он говорил о том, что если тушету-хан и дальше будет враждовать с Шолоем или нервировать урусов, прося помощи у маньчжур, то в скором времени пастбища тушету-хана станут пастбищами цецен-хана, овцы тушету-хана станут овцами цецен-хана, кони тушету-хана станут конями цецен-хана. Шолой предлагал Гомбо заключить союз с урусами и отказаться от вражды, ослабляющей ханства перед лицом главного врага – Империи Цин. Тушету-хан привёл пример дзасакту-хана Субуди, уже сделавшего этот шаг и Гомбо Эрдени, алтан-хана, успевшего вместе с урусами отбить рейд джунгарских всадников на свои земли.

Соколов сейчас ждал возвращения послов из Джунгарии – как ответит хан Эрдени-Батур на предложение Ангарии дружить против маньчжур? Было бы весьма полезным заключить с джунгарами военный договор. В этом случае сибирцы в скором будущем получали бы мощного противника империи Цин, который мог бы заметно умерить пыл маньчжур в самом Китае, а стало быть, и в Приамурье. И тогда, надеялся Вячеслав, империя Цин стала бы заключена в кольцо недружественных или враждебных ей государств и территорий. С запада это были бы джунгары, с северо-запада союз халхасских ханств, с севера – русские и их союзники, с востока – Корея, а на юге огнём пылала война с китайцами, всё ещё сопротивляющимися врагу и ренегатам-ханьцам, перешедшим на сторону маньчжур.