Буревестник - Конн Иггульден (2013)

Источником утешения для нее служил лорд Уильям – чуть ли не единственный человек, с которым она общалась с момента отъезда из дома. Они разговаривали по-английски, дабы она могла совершенствоваться в этом языке, хотя нередко переходили на французский, когда ему нужно было объяснить ей смысл какого-нибудь слова или выражения. Правда, он чаще отсутствовал, чем находился при ней, и каждый раз привозил ей очередные новости относительно грядущей свадьбы.

Пока великие мира сего занимались подготовкой к ее второй свадьбе, в жизни Маргариты наступило странное затишье. Во время своего первого приезда в Фолкстон она надеялась, что Генрих выйдет к ней. Воображение рисовало ей привлекательного молодого короля, который в течение нескольких дней, пренебрегая сном, ехал верхом из Лондона только для того, чтобы заключить ее в объятия. Но шли дни и недели, а он не подавал никаких признаков своего существования. Компанию ей составляли лишь лорд Саффолк и его друг граф Сомерсет, согнувшийся под бременем прожитых лет, который при этом кланялся так низко, что она опасалась, как бы он не остался навсегда в этом положении. Когда она вспомнила об этом, ее губы тронула улыбка. Дерри Брюер называл Сомерсета старым горбуном, и она находила это прозвище забавным. Ей нравился Дерри. Он был обаятелен, учтив и каждый раз совал ей незаметно от Уильяма пакетик со сластями. С одной стороны, ее возмущало, что к ней относятся, как к ребенку, но с другой – ей нравились горьковатые лимонные леденцы.

Минуло Рождество, оставив после себя груду странных, довольно безвкусных подарков, поступивших от сотни незнакомых ей аристократов, воспользовавшихся возможностью представиться ей. Вместе с Уильямом, выступавшим в роли ее супруга и сопровождающего, Маргарита ездила на бал, запечатлевшийся в ее памяти вихрем, в который закружились танцы и терпкий яблочный сидр. Она надеялась увидеть там своего мужа, поскольку не раз слышала истории о том, как на балу неожиданно появляется король, после чего все его участники лишаются дара речи. Но Генрих не появился и там. Она уже начала сомневаться в том, что он вообще когда-нибудь появится.

Маргарита подняла голову, услышав хруст гравия под колесами кареты на дорожке по другую сторону дома. Уильям в тот день отсутствовал, и Маргарита с тревогой подумала, что это какая-нибудь английская леди приехала проверить, чем она занимается, или снискать ее расположение на будущее. Во время встреч с женами графов и баронов она сидела в напряженной позе, откусывая маленькие кусочки пирога, смоченного в приправленном пряностями вине и с трудом подбирая слова для ответов на их вопросы. Хуже всех была герцогиня Сесилия Йорк, настолько высокая и самоуверенная женщина, что в ее присутствии она ощущала себя маленькой девочкой. Английский Маргариты был еще далек от совершенства, а герцогиня говорила по-французски, и вечера в ее обществе были для девушки тяжелейшим испытанием. Ей приходилось гораздо больше молчать, нежели говорить.

– Я опять заболею, – бормотала Маргарита вполголоса при мысли об очередной такой встрече. – У меня будет… недомогание.

И действительно, некоторое время после приезда сюда она чувствовала себя больной. Непривычная тяжелая пища, а возможно, и другой воздух вызывали у нее приступы тошноты, и в течение первых двух недель врачи запрещали ей надолго вставать с постели. Тогда она думала, что умрет от скуки, но, странным образом, эти спокойные дни остались в ее памяти счастливым, уже полузабытым воспоминанием.

Она смутно осознавала, что королева должна поддерживать своего мужа, угождая его сторонникам, но общение с Сесилией Йорк было для нее настоящей пыткой. Маргарита с содроганием вспомнила исходивший от герцогини неприятный запах.