Буревестник - Конн Иггульден (2013)

С высоты седла Хайбери видел одинокую фигуру, стоявшую среди зеленой травы перед несколькими торчавшими из земли стрелами. Хотя на расстоянии он выглядел маленьким, у Хайбери на мгновение возникло ощущение, будто он сам оказался один на один с этим зловещим лучником. У него судорожно дернулся кадык. Всего один человек причинил противнику такие потери. Но вдруг Хайбери увидел, что на Томаса надвигается грозная шеренга рыцарей. Они ненавидели английских лучников лютой ненавистью. Они не могли смириться с тем, что простые люди владеют столь мощным оружием и бесчестно применяют его на полях сражений. Они прекрасно помнили о том, что это оружие косило их, словно траву, во многих битвах. Они даже на время оставили в покое людей Хайбери, чтобы сначала покончить с ненавистным лучником.

Резко дернув поводья, Хайбери повернул лошадь и неожиданно ощутил боль от ран и ушибов, которую до этого не замечал. Выше по склону холма начинались деревья. Он пришпорил лошадь с такой силой, что у той на боках выступила кровь.

– Назад, ребята! – крикнул он. – Отступайте к лесу!

Он поскакал вверх, оборачиваясь на ходу, чтобы контролировать ситуацию. Его люди, задыхаясь, старались не отставать от него. Они слишком устали, и это удавалось им с большим трудом. Вокруг были французы, многократно превосходившие их численностью. Булавы оставляли большие вмятины на их доспехах, ломая кости. Из трещин, появлявшихся после ударов топоров, сочилась кровь, окропляя крупы лошадей, над которыми поднимался пар.

Томас потянулся за стрелой, и его пальцы схватили пустоту. Подняв голову, он увидел, что к нему несутся два рыцаря. Их копья были нацелены ему в грудь. Его охватила ярость, он вскинул голову, стараясь подавить страх, который нагнетал приближающийся грохот доспехов и стук копыт.

В лучах солнца, словно запылавшего еще ярче, Томас различал каждую деталь фигур всадников, несших ему гибель. Он подумал, не попытаться ли ему напугать переднюю лошадь и обратить ее вспять, бросив в нее лук. Его рука отказывалась отпускать оружие. Ему было ясно, что побеги он или останься на месте, исход будет одним и тем же.

Рован стоял в одиночестве среди дубов, наблюдая за картиной, разворачивавшейся перед ним ниже по склону холма. Остальные ушли дальше, но он задержался здесь, наблюдая сквозь листву деревьев за сражением. Он заметил в глазах отца холодную решимость, готовность покориться судьбе и не мог уйти, оставив его. Сердце Рована преисполнилось яростной гордости, когда на его глазах отец уложил полдюжины рыцарей. Но это чувство сменилось страхом, когда он увидел, что французы заметили одинокого лучника и направляются в его сторону. Затаив дыхание, он смотрел, как отец выпустил последние стрелы, спасая Хайбери.

– Беги же, отец, беги! – прошептал он.

Но Томас оставался на месте, тогда как рыцари приближались к нему с копьями на изготовку.

Рован поднял правый кулак на уровень горизонта и три раза повернул его, отмерив длину уклона вниз. Он потряс головой, пытаясь вспомнить, как следует целиться при стрельбе вниз, и в отчаянии опустил лук. Каждый из лучников, прежде чем скрыться за вершиной холма, оставил ему по одной стреле, и теперь у него имелась целая дюжина. Снизу до его слуха доносились звуки ударов и крики.

Дистанция составляла больше четырехсот шагов, кое-где немногим меньше пятисот. На такие расстояния Рован прежде никогда не стрелял. Дул легкий бриз, и он сделал поправку на него, чувствуя, как гусиные перья стрелы щекочут ему щеку. Он отклонился назад, добавив две ширины кулака к углу прицеливания.

Он едва не выпустил стрелу в небо, услышав раздавшийся рядом звук шагов. Ослабив натяжение тетивы, Рован повернулся. Все внутри у него сжалось при мысли, что к нему приближаются вооруженные копьями французы. У него отлегло от сердца, когда он увидел своих лучников. Те, заметив в его глазах страх, рассмеялись. Первый из подошедших хлопнул Рована по плечу и бросил взгляд вниз по склону холма.