Божество пустыни - Уилбур Смит (2014)

Но судьба фараона Мамоса повернулась иначе. Он не успел ни дня провести в своей гробнице – гиксосы выгнали нас из наших земель. И, когда мы уходили в долгое изгнание, царица Лостра, жена фараона, приказала нам увезти с собой его забальзамированное тело.

Много лет спустя царица Лостра велела мне придумать и построить другую гробницу в свирепых нубийских диких землях, в тысячах лиг к югу. Там Мамос лежит и сегодня.

А его первая гробница в Долине Царей все эти годы пустовала. Но, что было гораздо важнее для моих планов, канал, который я построил от берега Нила до царской гробницы, сохранялся в прекрасном состоянии. Я знал это, ведь совсем недавно я проехал верхом по его берегу с моими маленькими царевнами, чтобы показать им усыпальницу их отца. Должен признать, они не проявили никакого интереса к истории своей семьи.

Даже спустя много лет я отлично помню размеры погребальной баржи Мамоса. Память у меня безупречная. Я никогда не забываю ни происшествий, ни чисел, ни лиц.

Сейчас я измерил наши захваченные минойские триремы. Потом приказал Зарасу ненадолго встать на якорь в спокойной воде, а сам спустился в реку, к килю, и измерил, сколько воды вытесняет трирема с грузом слитков в трюме. Эти данные отчасти менялись от корабля к кораблю.

Я вынырнул, довольный результатами своих измерений. Теперь я мог сравнить погребальную баржу фараона Мамоса с захваченными нами триремами. Канал мог пропустить самую крупную из трирем, причем с обоих бортов должно было остаться по десять, а под килем не менее пятнадцати локтей воды. Это еще больше подбодрило меня; много лет назад я выложил дно канала гранитными плитами и разработал систему шлюзов, благодаря которой канал всегда заполняла нильская вода.

Мой опыт свидетельствует: если относишься к богам с должным почтением и уважением, боги склонны отвечать тем же. И хотя они бывают капризны, на сей раз они меня не оставили.

Последний отрезок нашего пути я спланировал так, чтобы к погребальному каналу мы подошли вскоре после захода солнца. В темноте мы пришвартовались у каменного причала под погребальным храмом фараона Мамоса. Конечно – Мамос сейчас бог, поэтому у него есть собственный храм над Нилом, на расстоянии небольшой пешей прогулки от причала, куда высадились мы с Зарасом.

Храм этот не очень внушителен. Должен сознаться – по моей вине. Когда мы вернулись из исхода и разгромили гиксосов в битве у Фив, моя госпожа царица Лостра решила посвятить храм своему мужу, давно умершему фараону Мамосу. Она хотела оказать ему почтение и в то же время выразить благодарность за наше возвращение из диких земель.

Разумеется, построить храм она приказала мне. Когда я понял, о каких размерах и о каком великолепии она грезит, это потрясло меня и встревожило. Храм должен был затмить своим великолепием большой дворец фараонов на противоположном берегу реки. Фараон Мамос и без того погрузил Египет в бедность, возведя две свои гробницы: ту, что стоит здесь, у входа в Долину Царей, и еще более сложную и дорогую гробницу в Нубии.

А теперь моя госпожа, кем я восхищался и перед кем преклонялся, собирается еще больше разорить Египет сооружением нового поразительного здания в память о муже.

К счастью, я сумел склонить на свою сторону ее единственного сына, нынешнего фараона Тамоса, человека вполне разумного. Долгий и горький опыт научил меня к тому же обуздывать чересчур дерзкие желания госпожи. Храм Мамоса, на котором мы со временем остановились, вдвое меньше дома сборщика налогов в Фивах, и я даже сумел обойтись без мраморных полов.

Такой довольно скромный храм не требовал стольких жрецов, сколько задумала моя госпожа. Я умерял ее запросы, пока наконец она покорно не вскинула руки и не согласилась с моим предложением – четыре жреца вместо предложенных ею четырехсот.