Апелляция - Джон Гришэм (2008)

На часах было 4.00 утра, а на улице темно и сыро, и собирался дождь, когда Бак Берлсон припарковал грузовик на стоянке для младшего персонала на автозаправочной станции Хаттисберга. Он забрал термос с кофе, холодный бутерброд с ветчиной и девятимиллиметровый автоматический пистолет и отнес все это в фуру на восемнадцати колесах с незаметными дверями и цистерной на десять тысяч галлонов в виде груза. Бак завел мотор и проверил колеса, шины и уровень топлива.

Ночной смотритель услышал шум дизельного мотора и вышел из будки на втором этаже.

— Привет, Бак! — крикнул он.

— Доброе утро, Джейк, — ответил Бак и кивнул. — Цистерна наполнена?

— Готова к отъезду.

Эта часть их разговора оставалась неизменной уже пять лет. Обычно они обменивались парой слов о погоде, а потом прощались. Но этим утром Джейк решил добавить новизны в их диалог, к чему уже несколько дней готовился.

— Эти ребята в Бауморе стали хоть чуть-чуть счастливее?

— Черт меня подери, если я знаю. Я там не околачиваюсь.

На этом все. Бак открыл водительскую дверь, бросил свое обычное «До встречи» и закрылся в машине. Джейк наблюдал за тем, как цистерна выехала, повернула налево на улицу и скрылась из виду, больше на дороге никого не было в столь ранний час.

Уже на скоростном шоссе Бак осторожно налил кофе из термоса в пластиковую кружку, которая служила также завинчивающейся крышкой, и бросил взгляд на пистолет на пассажирском сиденье. Он решил пока не есть бутерброд. Увидев указатель на округ Кэри, он снова взглянул на пистолет.

Он совершал такие поездки три раза в день, четыре дня в неделю. Другие три дня его замещал второй водитель. Они часто менялись местами на отпуска и выходные. Бак мечтал не о такой карьере. Семнадцать лет он отработал начальником в «Крейн кемикл», получая в три раза больше, чем ему платили сейчас за доставку воды в город, где он когда-то жил.

Ирония судьбы состояла в том, что один из тех людей, которые так много сделали, чтобы отравить воду Баумора, теперь возил в город запасы свежей воды. Но Баку эта ирония была чужда. Он злился на компанию за то, что она просто сбежала из этих мест и забрала его должность с собой. И он ненавидел Баумор, потому что Баумор ненавидел его.

Бак был лжецом. Он доказывал это уже несколько раз, но никогда так зрелищно, как на жестоком перекрестном допросе месяц назад. Мэри-Грейс Пейтон аккуратно отмотала ему столько футов веревки, что потом с удовольствием наблюдала, как он сам же на ней и повесился прямо перед присяжными.

Долгие годы Бак, как и масса других начальников «Крейн», всячески отрицал выброс каких-либо химических веществ в окружающую среду. Так им приказывало руководство. Они отрицали это и в заключениях компании. Отрицали, разговаривая с юристами компании, отрицали в письменных показаниях под присягой. И уж конечно, они отрицали это, когда завод проверялся агентством по защите окружающей среды и прокурором США. А потом начался суд. Отрицая это так долго и яростно, неужели они могли потом переиначить свои рассказы и раскрыть правду? «Крейн», которая так долго и активно потворствовала распространению лжи, исчезла без следа. Она сбежала всего за одни выходные и обосновалась в Мексике. Наверняка какой-нибудь осел, любитель тортильи, выполняет там его работу за 5 долларов в день, убеждал себя Бак, потягивая кофе.

Паре управляющих удалось отмыться и рассказать правду. Большинство же упорно продолжали лгать. И это уже не имело никакого значения, потому что на процессе все они выглядели как дураки, по крайней мере те, кто давал показания. Некоторые пытались скрыться. Эрла Крауча, возможно, наибольшего лжеца из всех, переместили на завод «Крейн» близ Галвестона. Ходили слухи, что он исчез при загадочных обстоятельствах.

Бак снова бросил взгляд на девятимиллиметровый ствол.