Двенадцать - Джастин Кронин (2012)

В вестибюле их встретили типичные для начальной школы запахи пота, грязных носков, красок и линолеума. У двери, ведущей, по всей видимости, в кабинет, виднелась витрина с призами, на крашеных стенах из шлакоблока висел коллаж с изображениями людей и животных, вырезанных из газет и журналов. Под каждой картинкой была табличка с возрастом и номером класса ученика, его сделавшего. Венди Мюллер, второй класс. Гевин Джексон, пятый класс. Флоренс Рэтклифф, четвертый подготовительный.

– Эйприл, идите вместе с Вудом и Доном, найдите маты, чтобы лечь спать. В подготовительных классах точно должны быть.

В кладовой за стеной столовой они нашли консервированные бобы и фруктовые коктейли, а еще хлеб и джем, так что можно было сделать бутерброды. Газа, чтобы что-то готовить, не было, так что пришлось есть бобы холодными, расставив банки по подносам. Снаружи уже стемнело. Китридж раздал фонари. Говорили шепотом, все согласились, что Зараженные могут их услышать.

К девяти часам почти все улеглись. Китридж поручил Дону дежурить на первом этаже, а сам пошел вверх по лестнице с кемпинговым светильником в руке. Большинство дверей были закрыты, но не все. Он выбрал кабинет химии, просторный, с множеством столов и стеклянных шкафов, на которых стояли флаконы и колбы. Слегка пахло бутаном. На белой доске виднелась надпись: «Повторение пройденного, главы 8–12. Лабораторные по средам».

Китридж стянул с себя футболку, ополоснулся до пояса, стоя у мойки в углу, а затем сел на стул и снял ботинки. Протез, прикрепленный к левой ноге сразу ниже колена, был сделан из титанового сплава и покрыт силиконом. Внутри был гидроцилиндр с микропроцессорным управлением, работающим от крохотного водородного элемента, который пятьдесят раз в секунду опрашивал датчик угловой скорости в коленном суставе, чтобы имитировать естественную походку. Последнее слово в протезировании. Китридж не сомневался, что армии он обошелся в кругленькую сумму. Закатав штанину, он снял фиксирующий носок, а потом вымыл культю с жидким мылом, которое было в диспенсере в мойке. Хотя кожа в месте контакта с протезом и сильно загрубела, она все равно болезненно реагировала на прикосновение, после двух суток без должного ухода. Тщательно протерев культю, он дал коже еще пару минут побыть на свежем воздухе, а потом снова прикрепил протез на место и опустил штанину.

И дернулся, услышав какой-то звук за спиной. Обернулся и увидел Эйприл, стоящую в дверях.

– Прости, я не хотела…

Он поспешно натянул футболку и встал. И что она успела увидеть? В кабинете царил полумрак, да и один из столов его частично загораживал.

– Ничего страшного. Просто немного себя в порядок привел.

– Я спать не могу.

– Это нормально, – ответил он. – Заходи, если хочешь.

Она неуверенно вошла в кабинет. Китридж пошел к окну, с АК в руке. Мгновенно оглядел пространство снаружи.

– Как там снаружи? – спросила Эйприл, уже стоя рядом с ним.

– Пока что тихо. Как у Тима дела?

– Вырубился, будто выключили. Он крепче, чем кажется. И крепче меня, кстати.

Это признание удивило Китриджа.

– Сомневаюсь.

Эйприл нахмурилась.

– А зря. Если по правде, я так перепугана, что уже вообще ничего не чувствую.

Вдоль окон по всей длине кабинета шел широкий подоконник, и Эйприл забралась на него, прижимаясь спиной к оконной раме и подтянув колени к груди. Китридж сделал то же самое. Они сидели лицом к лицу. Между ними воцарилось молчание, выжидательное, но не неловкое. Она еще юная, но Китридж чувствовал в ней внутренний стержень. Такая штука, которая в тебе либо есть, либо нет.

– У тебя есть приятель?

– Это допрос?

Китридж рассмеялся и покраснел.

– Просто для поддержания разговора, наверное. Ты себя так со всеми ведешь?

– Только с теми, кто мне нравится.

Шли секунды.

– А почему тебя назвали Эйприл? Из-за дня рождения?

Это все, что пришло ему в голову.