Двенадцать - Джастин Кронин (2012)

Он вытащил подушку из-под головы отца, и у того задрожали веки, но глаз он не открыл. Вот он, край пропасти, смертельное мгновение, подумал Гилдер. Деяние, которое не повернуть вспять. Он вспомнил слово «отцеубийство». Себя убить ему смелости не хватило, но теперь, когда он положил подушку на лицо отца, он не ощутил колебаний. Ухватив подушку за края, он прижал ее сильнее, так, чтобы воздух не мог достичь носа и рта отца. Миновала минута, Гилдер отсчитывал секунды про себя. Лежащая поверх одеяла рука отца дернулась. Сколько времени на это потребуется? Как ему понять, что все кончено? А если подушка не поможет, что тогда? Он снова поглядел на руку отца, но она больше не шевелилась. И постепенно до него дошло, что неподвижность тела под его руками означает лишь одно. Что его отец больше не дышит.

Он убрал подушку. Лицо отца осталось почти таким же, как будто переход из жизни в смерть был для него едва заметным изменением в состоянии. Осторожно сунув руку под голову отцу, Гилдер положил подушку обратно. Он не пытался скрыть свое преступление – просто хотел, чтобы у отца под головой была подушка, особенно теперь, когда, судя по всему, ему предстоит еще очень долго так лежать. Гилдер думал, что нахлынут эмоции, боль и сожаление, так долго сдерживаемые. За его ужасное детство. За одиночество его матери. За все его существование, без любви и участия, за утешение, полученное лишь у продажной женщины. Но ощутил лишь облегчение. Это было самое серьезное испытание в его жизни, и он его выдержал.

В коридоре было все так же тихо, ничего не изменилось. Неизвестно, что творится за закрытыми дверьми палат, скольким еще семьям придется делать такой же жестокий выбор. Гилдер посмотрел на часы. С того момента как он вошел в здание, прошло десять минут. Всего десять минут, и как все изменилось. Изменился он сам, изменился мир. В нем более не было отца. И на его глазах выступили слезы.

Он быстро пошел по коридору, мимо пустующей комнаты отдыха, мимо сестринского поста, на котором никого не было, и дальше, навстречу начинающемуся утру.

14

К концу второго дня, когда они подъезжали к границе Миссури, Грей заметил впереди препятствие. Они находились в сущей глухомани, в милях от ближайшего населенного пункта. И он остановил машину.

Лайла оторвала взгляд от журнала, который читала. На этот раз – «Счастливые родители». Грей нашел ей целую стопку журналов в мини-маркете в Лидо – «Семейная жизнь», «Младенец и ребенок», «Карапуз». За сегодняшний день ее отношение к нему изменилось. Наверное, в силу всех его попыток поддерживать иллюзию того, что они отправились в совершенно обычную поездку. Она разговаривала с ним все более нетерпеливо, так, будто он – несговорчивый супруг.

– Только посмотри на это, – сказала она, бросив журнал на колени. На обложке была розовощекая девочка в малиновом комбинезоне. Заголовок, «Если назначенная встреча пошла не так».

– Что это?

– По-моему, танк.

– Что он здесь делает?

– Может, потеряли, что-то типа того.

– Я не думаю, что они берут и теряют танки, Лоуренс. Типа, извините, вы не видели, мы тут танк потеряли? Он где-то здесь должен был быть.

Она тяжело вздохнула.

– Кому вообще в голову пришло танк на дороге вот так поставить? Они должны его убрать.

– Ты хочешь сказать, что я должен их попросить, – уточнил Грей.

– Да, Лоуренс. Именно это я хочу сказать.

Ему не хотелось, но отказать было невозможно. Уже смеркалось. Он остановил машину.

– Привет? – крикнул он. – Привет?

Поглядел на Лайлу, которая смотрела на него, высунув голову в открытое окно.

– Мне кажется, там нет никого.

– Может, они просто тебя не слышат.

– Давай развернемся. Можем найти другую дорогу.

– Это дело принципа. Они не могут вот так просто перекрывать дорогу. Проверь люк. Я уверена, внутри кто-то должен быть.