Канцлер Империи - Величко Андрей Феликсович

Поначалу у меня была мысль подарить по комплекту всем величествам женского рода, но потом я подумал — чего это еще и я буду Алисе подарки дарить, когда для этого есть Боря Фишман? И, быстро написав пару слов, велел отнести уменьшенный комплект Танечке.

Глава 23

К середине октября обстановка на манчжурском фронте стабилизировалась — таких безобразий, как в августе, когда китайцы чуть не прорвали немецкую линию обороны, больше не случалось.

Это было первое наступление противника по договоренности с Сунь Ят-Сеном, но, по его словам, командующий ударной группировкой элементарно заблудился, не умея читать карту. И вместо того, чтобы тихо и мирно пройти в квадрат, отведенный для сортировки и первичной обработки личного состава, сначала он до позднего вечера вообще не мог начать движение. А потом, уже ночью, погнал свои толпы не по дороге, а прямо, выйдя непосредственно на немецкий четвертый укрепрайон. Китайцев тут не ждали, так что им даже в паре мест удалось прорвать первую линию обороны. Но подтянулась артиллерия, потом авиация, противника проредили и отбросили, а утром он таки пошел по ранее согласованному маршруту. Однако у немцев были потери, и они разозлились. Запросив данные у моего резидента, они собрали в кулак всю свою бомбардировочную авиацию и раскатали в пыль только что отстроенную загородную резиденцию Суня, нанеся ему ущерб чуть ли не в миллион долларов. А я после этого вдвое уценил текущую партию пленных, объяснив, что она некондиционная. Президент отлично понял такие аргументы, и октябрьское наступление было срежиссировано безукоризненно.

Убедившись, что война как таковая кончилась, засобирался домой Шлиффен, вместо него группировкой остался командовать наш генерал-лейтенант Ренненкампф. Вместе со Шлиффеном в Германию возвращались и несколько офицеров, в том числе и Гудериан, получивший к тому времени звание капитана маньчжурской армии и обер-лейтенанта немецкой. Проезжая через Питер, он презентовал мне экземпляр своего доклада «Применение танков в манчжурской кампании».

Доклад был интересный. Начал его Гейнц, как говорится, за здравие — то есть раскритиковал компоновку «Фишмана», заявив, что боковые орудия ему только мешают. Но дальнейшие выводы были несколько странными. Гудериан предлагал увеличить скорость танка до двадцати пяти километров в час, а вот необходимости ни в усилении брони, ни в снижении высоты он не увидел.

Кроме того, предлагалось разработать еще и легкий танк как замену броневичку Pz-1, который за время кампании показал свою полную непригодность для действий вне дорог, но зато приобрел в войсках кличку «Пизя». Так вот, Гудериан предлагал увеличить его длину, поставить на гусеницы и снабдить авиационной пушкой вместо пулемета винтовочного калибра. В общем, получалось, что мне надо просто передать немцам эскизы их же изделия Pz-II.

После немцев в Гатчину прилетел Токигава, с которым мы обсудили результаты действий авиации и сравнительные данные машин — как наших, так и противника. Так как «Стрижи» были еще опытными машинами и участия в войне не принимали, то лучшим истребителем единодушно было признано творение Де Хэвиленда, наконец-то получившее имя «Элен» (а бедные японцы ломали язык, пытаясь правильно произнести это слово).

Это была вариация на тему поликарповского И-15, но не ухудшенная, как «Спитфайр», а улучшенная. Двигатель — двойная звезда взлетной мощностью в семьсот сил диаметром всего восемьдесят пять сантиметров, так что самолетик имел узкий и зализанный фюзеляж. Крыло было с «чайкой», фонарь пилота — закрытый, шасси убирались. Машина обладала хорошей маневренностью в вертикальной плоскости и совершенно феноменальной — в горизонтальной, будучи при этом не очень сложной в управлении.