Знак - Вероника Рот (2017)

– Она сама – как маленькая Огра, – произнесла третья танцовщица, и костяшки ее пальцев замерцали, точь-в-точь как «браслеты» моих теней на руках. – Облаченная во тьму.

– У нее есть дар, – сказала повелительница огня.

– Дар, – эхом повторила «барабанщица».

Мне было сложно с ними согласиться.

В камине тлели угли. Моя тарелка была доверху наполнена деликатесами: кусками зажаренного орнитомортуса, квашеными солефрутами, листиками салата, приправленного специями. Голова гудела. Отщипывая кусочки хлеба, я вполуха слушала, как Узул Зетсивис хвастается своим богатством.

Уже более ста сезонов семья Зетсивисов занималась сбором и разведением фензу в северных лесах. В отличие от остальной галактики, мы, шотеты, привыкли использовать не ток-лампы, а именно светлячков. Это – отголосок нашей религии, теперь почти утраченной: надо сказать, что самые суровые ортодоксы до сих пор наотрез отказываются от утилитарного использования Тока вообще.

Возможно, что семейный бизнес Зетсивисов как раз и провоцировал их рьяную религиозность. Они напрочь отвергали препараты из ледоцветов даже в качестве лекарства, что на практике означало отказ от многих медикаментов. Зетсивисы утверждали, что Ток оскверняет любое вещество, нарушающее «естественное состояние организма», хотя речь могла идти о самой простой анестезии. И они чурались транспортных средств с ток-двигателями, считая это слишком «легкомысленным применением» энергии Тока. Исключение делалось лишь для побывочных кораблей, служивших религиозному обряду. Вот и сейчас в их бокалах плескалась чистая вода, а не ковыльное вино.

– Да, трудный сезон, что и говорить, – бубнил Узул. – В этой точке орбиты планета не получает тепла, и фензу плохо растут! Нам пришлось задействовать передвижные системы отопления…

Справа от меня Сузао и Вакрез затеяли жаркую дискуссию об оружии.

– А я тебе говорю, ток-лезвий не хватает для боевых действий, что бы там ни плели наши предки. Вот в дальнем бою или космическом сражении…

– Любой дурак способен стрелять из ток-бластера! – кипятился Сузао. – Ты хочешь, чтобы мы отложили в сторону ток-ножи и мало-помалу повторили судьбу изнеженного населения других планет Ассамблеи?

– Не такие они и неженки, – возразил Вакрез. – Малан переводит новости с отирианского на шотетский, он показывал мне рапорты.

Большая часть присутствующих, будучи родовой шотетской аристократией, изъяснялась на иностранных языках, что было строжайше запрещено всем остальным.

– Между оракулами и Ассамблеей нарастает напряженность. Говорят, что планеты встают на ту или другую сторону. В отдельных случаях, они готовы развязать такую войну, которая нам и не снилась. И кто знает, что они еще успеют изобрести к тому времени, когда разразится конфликт. Ты хочешь, чтобы мы оказались на обочине истории?

– «Говорят», – передразнил Сузао. – Ты слишком падок на сомнительные слухи, Вакрез, ты всегда таким был.

– Полагаешь, Ризек заинтересован в союзе с питайцами, поскольку ему нравятся морские виды? – хмыкнул Вакрез. – Нет, у них имеется то, что нам нужно.

– А я считаю, что нам хватает нашей шотетской доблести.

– Тогда скажи это Ризеку. Уверен, он к тебе прислушается.

Сидящая напротив меня Лети не сводила глаз с темных нитей на моей коже. Паутина постоянно переползала то на локоть, то на ключицу, то на скулу…

– Что ты чувствуешь? – спросила она, перехватив мой взгляд.

– А что, по-твоему, обычно чувствуют другие одаренные? – огрызнулась я.

– Я помню всякое событие. Ничего не забываю, – ответила она. – И ощущаю дар… как звон в ушах или энергию.

– Да, пожалуй, термин «энергия» подходит.

Энергия? А может, агония?

Я отхлебнула глоток ковыльного вина. Личико Лети превратилось в неподвижную булавочную головку, вокруг которой вращалась столовая.

Я попыталась сфокусировать взгляд на Лети и сразу пролила вино.

– Твое любоп… – я запнулась.