Шаг в аномалию - Хван Дмитрий Иванович (2010)

– Как звать? – с кислым выражением лица спросил Петренко.

– Станислав, – буркнул стрелец, баюкая руку на перевязи.

– Семейное прозвание имеется? – уточнил Сазонов.

– А как же, есть – Карпинский.

– Опа. Слышишь, Ярослав, у Петра-то родственничек выискался! – широко заулыбался Сазонов.

– Откуда сам будешь, Станислав?

– С Рязани, – ответил стрелец.

– Фамилия-то не рязанская, – усмехнулся Петренко.

– Семья наша не рязанская, с Волыни мы, – согласился Станислав.

– А где семья твоя сейчас и есть ли кто в Енисейске у тебя, Стас?

– Нету никого. – Стрелец, сидя на лавке, низко опустил голову, устало выдохнув при этом.

– Станислав, а иди к нам – хочешь в войско, а хочешь на землю? – Второй на Ангаре Карпинский кивнул, не поднимая глаз. – Так куда, в войско или на землю? – воодушевлённым голосом попытался уточнить Сазонов.

– А какой сейчас из меня воин или пахарь? Рука-то сломанная.

– Так это ничего, Стас, кости срастутся! – Петренко вскочил и, выглянув за дверь, позвал морпеха: – Стрельца этого, Станислава, в казарму отвести – пусть отдыхает. И супа ему дать!

После этой маленькой удачи Петренко приказал сначала вести к ним стрельцов, полагаясь на первого из них. Однако дело лучше не пошло, как ни надеялся было Ярослав, согласились на службу лишь двое стрельцов и четыре казака. Таким образом, из сорока трёх пленных добровольно остаться на Ангаре согласились семь человек. А что делать с остальными? Возвращать Енисейску? Нет, этому не бывать. Зачем усиливать потенциальных врагов возвращением увидевших много лишнего сослуживцев? Работы в новоиспечённом княжестве много, каждому найдётся.

Байкал, посёлок Новоземельский.

Август 7141 (1633).

– Ну, это уже дело. Молодцы! – удовлетворённо произнёс Радек, держа в руках отрез плотной, чуть отливающей на свету желтизной бумаги.

– Да, химики тут постарались, – уточнила Бельская.

– Теперь обучение в школах стопориться не будет. И большее раздолье будет для тех, кто сейчас составляет каталог наших знаний и умений для потомков.

– Это здорово, – рассеянно сказала Марина.

– Марина, ты чего опять нахохлилась? – воскликнул Радек.

Без сомнения, он прекрасно понимал, отчего старший биолог экспедиции столь расстроена. В последнее время в Маринину половину избы, которую она делила с двумя девчонками-медиками, частенько стал захаживать Кузьма Усольцев. Атаман Ангарского казачьего войска вначале жутко стеснялся афишировать свою привязанность к одной из основательниц княжества. К тому же, по слухам, замужней, да ещё с маленьким ребёнком, оставленным очень далеко от Ангары. Вначале на вопросы Кузьмы Фролыча Марина старалась не отвечать, переводя их на другие темы, а тот и не настаивал – невместно ему, думал он.

А потом однажды Марина, расплакавшись, поведала ему о том, что любимого мужа и маленькую Людмилку она уже, по всей видимости, никогда не увидит. Да и муж уже наверняка женился на другой женщине. Самое главное, что узнал Кузьма, – это то, что Марина сама к нему тянулась, как тянется слабый к более сильному, который сможет защитить и пожалеть. Усольцев не понимал, почему Марина оставила мужа и отчего тот сам не поехал с нею, почему отпустил жену, но не стал задавать вопросы сейчас, надеясь спросить об этом позже. Он боялся влезать к ней в душу, опасаясь лишних эмоций и очередной порции ночных рыданий.