Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках - Джонатан Уилсон (2008)

Среда определяет развитие стиля. Игра в монастырях отличалась от игры на полях английских школ, и игра узких улочек трущоб Буэнос-Айреса и Монтевидео определяла рождение нового, не похожего на другие стиля. «Отечественный стиль игры в футбол, – писал Галеано, – похож на национальные танцы, изобретенные в клубах, где танцевали милонгу. Танцоры показывали свое искусство на единственной плитке кафеля, и футболисты создали свой собственный стиль, в котором на узком пространстве они старались сохранить мяч гораздо больше, чем пнуть его, и их ноги казались руками, к которым футбольный мяч словно привязан. В ногах первых креольских виртуозов рождалось «касание», «el toque»: с мячом обращались так, будто бы это была гитара, музыкальный инструмент».

Основанные на различных ценностях, два стиля не могли сосуществовать, и столкновение этого старого и нового стилей неизбежно привело к конфликту. Это было очевидно уже в 1905 году, в матче «Ноттингем Форест» против сборной англо-аргентинцев в шестом матче турне, который привел к значительной неприязни между командами. «The Herald», как всегда пробританский, даже вынужден был выступить с разгромным выговором тем, кто посмел критиковать подход «Форест» к игре: «Игра эта не является комнатной, она предназначена для того, чтобы молодые люди в расцвете сил тренировали выносливость и состязались в силе». Желчность, повышенная раздраженность соперников с каждым матчем все возрастала, в первую очередь из-за конфликта по поводу легитимности борьбы плечом в плечо.

Тур «Суиндон Таун» в 1912 году был одним из немногих, которые можно назвать успешными. Тренер «Суиндон» Сэмуэль Аллен одобрил результаты турне, говоря, что никогда раньше не видел лучшего футбола в исполнении любительских команд, но даже он был обеспокоен тем, что местные футболисты «ставят индивидуальное мастерство превыше всего и никогда не упускают шанса продемонстрировать свое мастерство в одиночку». Даже традиционалисты в Аргентине были скептичны по поводу креолизации игры. Хорхе Браун, бывший игрок «Алюмни», протестовал против новых веяний в футболе в двадцатые годы: он говорил, что новый стиль игры «ослабляет сам себя чрезмерным стремлением отдать пас как можно ближе к воротам. Игра становится более утонченной, может быть, более артистичной, даже, наверное, более умной, но она теряет свой примитивный энтузиазм». Критика такого рода росла и ширилась вплоть до 1953 года, когда дебаты были окончены сборной Венгрии на «Уэмбли». А до этого времени британцы пытались укрепиться в своем мнении, что никто в мире, кроме них, не играет в такой нацеленный на ворота атакующий футбол.

Те, кто был свидетелем победы сборной Уругвая на Олимпийских играх 1924 года, так не думали. Аргентинцы на Олимпиаду не поехали, а вот уругвайцы в Париж отправились и сотворили там одну из величайших сенсаций ранних дней футбола. Галеано часто излишне романтизирует, но его очевидному ликованию победе родной страны сложно завидовать. Прежде всего это была команда рабочих, в которой играли упаковщик мяса, резчик мрамора, бакалейщики, продавец мороженого. Они отправились в Европу на теплоходе и играли товарищеские матчи, чтобы заработать на еду, выиграв девять матчей в Испании, прежде чем отправиться в Париж. Уругвай был первой латиноамериканской командой для зрителей в Европе, но болельщик на них не шел (по крайней мере, в первое время): к примеру, на их матч открытия с Югославией собралось около 2000 зрителей. Матч они выиграли со счетом 7:0.