Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - Крис Кайл, Джим ДеФелис, Скотт Макьюэн (2012)

Правила ведения боя столь замысловаты и хитро вывернуты, поскольку в процесс все время вмешиваются политики. Правила пишут законники, задача которых — защитить генералов и адмиралов от политиков; их совершенно не беспокоят парни, в которых стреляет противник.

По ряду причин многие из тех, кто остаются дома (хотя не все, конечно), не отдают себе отчета в том, что мы отправляемся на войну. Они не приемлют, что война означает смерть, насильственную смерть чаще всего. Многим людям, не только политикам, свойственно связывать с нами смешные фантазии, приписывая нам такие стандарты поведения, которых ни один человек не в состоянии был бы придерживаться.

Я вовсе не говорю, что военные преступления должны быть в порядке вещей. Я просто считаю, что солдаты не могут воевать со связанными за спиной руками.

В соответствии с правилами ведения боя, которым я следовал в Ираке, если бы кто-то пришел в мой дом, убил мою жену и детей, а затем положил бы оружие, я не имел бы права стрелять в него. Я должен был бы вежливо проводить его в плен.

Вы бы так сделали?

Вы можете сказать, что мой успех доказывает, что правила ведения боя успешно работали. Но я знаю, что я мог бы быть куда более эффективным, возможно, защитил бы больше людей, и война завершилась бы быстрее, если бы не они.

Временами казалось, что мы читаем новости лишь о зверствах и о том, как невозможно было усмирить Рамади.

Знаете что? Что случилось, когда мы перебили всех этих плохих парней? Лидеры племен Ирака осознали, что мы предлагаем дело, и в конце концов они собрались не только для того, чтобы решить свои внутренние проблемы, но и для того, чтобы дать пинка боевикам. Понадобилась сила, понадобилось насилие, чтобы создать ситуацию, в которой стал возможен мир.

Лейкемия

«Наша дочь больна. У нее в крови очень мало белых кровяных телец».

Чем дальше Тая говорила, тем крепче я сжимал телефонную трубку. Моя маленькая девочка болела желтухой и инфекционными заболеваниями уже некоторое время. Ее печень, похоже, не справлялась с этой нагрузкой. Теперь докторам нужны были новые анализы — ситуация выглядела реально плохой. Никто не говорил, что это рак или лейкемия, но и обратное никто не утверждал. Врачи собирались провести дополнительные анализы, чтобы подтвердить худшие свои опасения.

Тая пыталась быть позитивной и несколько сгладить проблемы. Но по ее тону и голосу я понимал, что на самом деле все гораздо серьезнее, чем она пытается представить, пока в конце концов не услышал от нее всю правду.

Я не был уверен в том, что она действительно это произнесла, но я услышал слово «лейкемия». Рак.

Моя маленькая девочка должна была умереть.

Волна беспомощности охватила меня. Я был в тысячах миль от нее, и ничего не мог сделать, чтобы ей помочь. Но даже если бы я был с ней, я не мог бы ее вылечить.

Голос моей жены в трубке был таким грустным и одиноким…

Стресс боевой командировки начал наваливаться на меня как раз перед этим телефонным звонком в сентябре 2006 года. Тяжелая боль от утраты Марка и Райана стала для меня серьезным ударом. У меня зашкаливало артериальное давление, и я не мог спать. Но новость о моей дочери стала последней каплей. Я уже ни на что больше не был годен.

К счастью, наша командировка заканчивалась. И как только я сообщил о состоянии моей дочери командованию, оно тут же начало думать, как вернуть меня домой. Наш доктор подготовил документы для письма Красного Креста, свидетельствовавшего, что семья военнослужащего срочно нуждается в его присутствии дома. Как только письмо было получено, мои командиры немедленно отправили меня в Штаты.