Меня зовут Шейлок - Говард Джейкобсон (2016)

Шейлок задумался, не выгонят ли его на улицу, несмотря на снегопад.

«Ступай!»

Пока такого приказа не последовало, он сидел молча, слушая, как тяжело пульсируют мрачные мысли Струловича.

– И какая она, эта мадам? – спросил наконец Струлович, но ответа дожидаться не стал. – И что вы имели в виду, когда сказали, что я могу поживиться?

– Если хотите зрелища, они устроят зрелище. Вы не посвятили меня в свои планы относительно того, каким образом желаете получить причитающийся вам фунт мяса, поэтому намерения ваши мне неизвестны. Как, где, кто его вырежет и кто взвесит.

– Вес меня не интересует.

– В метафорическом смысле.

– Метафоры меня тоже не интересуют. То, чего я прошу, буквально до скуки.

Шейлок не стал спорить.

– Кто предоставит подтверждение, в таком случае? Достаточно ли с вас письменных показаний врача? Или же предпочитаете осмотреть преступную плоть собственными глазами? Сам я о подобных вопросах не задумывался – действовал по вдохновению. Однако вам не советую. Лучше чувствовать себя господином положения. Или хотя бы распорядителем бала – они считают, что вам захочется устроить вечеринку. По крайней мере, мадам так считает. Предлагала провести мероприятие у себя в саду.

– Она не сказала, будут ли танцы?

– Будет все, чего пожелаете. Хоть фейерверки. Насколько я понял, мадам занимается ресторанным бизнесом, так что кормить должны хорошо. Еще она предлагает показать мероприятие в своей телепередаче, если идея эта вам по душе.

– Стоп, стоп, стоп… Не хотите ли вы сказать, что они готовы снять операцию на камеру?

– Скорее дебаты.

– Какие еще дебаты? Дебаты предполагают, что между нами остались нерешенные вопросы, а все уже решено.

– Если я правильно понял…

– Даже не сомневаюсь, что вы правильно поняли. Разве есть что-нибудь, чего вы не понимаете?

– Если я правильно понял, – повторил Шейлок, – вопрос, должен ли д’Антон пройти обрезание вместо Грейтана, поставят на общественное голосование.

– А если общественность скажет «да»?

– Этого мы не обсуждали.

– А если «нет»?

– Этого мы тоже не обсуждали. Я взял на себя смелость отказаться от участия в телепередаче. Мне показалось, я вправе действовать от вашего имени, поскольку вы, судя по всему, уверены, что встряли в это дело по моей милости.

– А на вечеринку вы согласились?

– Я ответил, что передам вам их предложение.

– Когда сами сочтете нужным?

– Ничего этого мне не нужно. Я здесь не с некой сумасбродной миссией личного характера. Позвольте напомнить: вы сами нашли меня на кладбище и пригласили к себе домой, за что…

– Я нашел? По-моему, память вас подводит. Я исполнял обязанности сердца. У меня было на кладбище дело, а вот вы так и не объяснили, что привело вас туда.

Шейлок, который никогда прежде не снимал шляпы, снял ее и провел рукой по волосам. У него был такой вид, точно он сам готов уйти в снегопад, вне зависимости от желаний хозяина. Уйти и никогда больше не возвращаться. С меня хватит, говорило выражение его лица. С меня хватит.

Он никогда не станет мне другом, подумал Струлович. А впрочем, я тоже никогда не стану другом ему.

Однако гостеприимство заставило его вспомнить о хороших манерах.

– Извините, – сказал он. – Я благодарен вам за совет.

– Я бы не назвал это советом.

– Как ни называйте, я все равно благодарен. За внимание. За ваше время.

– Тогда вот что я думаю: вам следует принять приглашение – не ради их удовольствия, а ради собственного. Это принесет вам немало веселья…

– Веселья!

– Да, веселья, если посмотреть с нужной стороны. Воспринимайте это как очко в пользу евреев – как грандиозную брит-милу на открытом воздухе.

Снег над Элдерли-Эдж повалил сильнее. Красиво, если настроение соответствующее.

– Не холодновато ли? – спросил Струлович. – Для д’Антона, я имею в виду.