Некоторые бросили оружие и попытались сдаться, но мятежники рубили римлян, стояли ли они во весь рост или на коленях. Несколько легионеров пытались бежать по льду, но лед ломался под ними, и они барахтались в воде, пока силы не покидали их.

Под ногами Марка раздался глухой треск, и мальчик остановился. Треск затих, и Марк сделал еще несколько шагов. Опять треск, на этот раз громче, и еще треск. Марк снова остановился, чувствуя, как бешено колотится сердце, медленно опустился на колени и, упираясь руками, пополз к штандарту, морщась, когда лед обжигал кожу. Он был уже в десяти шагах от штандарта, и тут лед снова стал трескаться. Марк затаил дыхание, лег на живот и медленно пополз. Пальцы ухватили красное полотно, на котором золотыми нитями был вышит номер когорты. Лед скрипнул под Марком, но мальчик стиснул зубы и потянул штандарт к себе. Взяв его обеими руками, он медленно повернулся на спину и глубоко вдохнул. Сосчитал до трех и со всей силой метнул штандарт через голову.

От резкого движения лед снова затрещал, и вода с плеском вырвалась наружу и просочилась сквозь плащ и тунику. Опасаясь, что лед может в любой момент разойтись, Марк пополз к берегу, пока не уверился, что лед толстый и он может встать на ноги. Он оглянулся удостовериться, что штандарта не видно, потом поспешил к остаткам когорты, столпившейся у озера. Мятежники окружили их и молча стояли с грозными лицами.

– Молодец, парень. – Центурион похлопал Марка по плечу. – Это смелый поступок. Теперь когорта может умереть, сохранив честь.

– Умереть? – повторил Квинт.

– А что же еще? – Центурион показал на мятежников. – Они в любой момент ударят, и все быстро закончится.

Но нападения не было, и обе стороны застыли на месте, тяжело дыша от напряженного ожидания.

– Почему они не нападают? – спросил Квинт дрожащим голосом. – Ради всего святого, почему?

В рядах мятежников возникло движение, вперед выступил высокий человек, направился к римлянам и остановился на расстоянии длины двух мечей от щитов. В одной руке он держал длинный тяжелый меч. Его темные волосы были связаны сзади ремешком. Марк сразу его узнал. Это был тот самый человек, который устроил засаду Цезарю и его людям на перевале несколько дней назад. Мандрак пристально посмотрел на римлян, потом сплюнул в сторону и обратился к ним:

– Сражение закончено. Вы потерпели поражение. Бросьте оружие – и вы будете жить. Если нет – умрете на месте.

Наступила полная тишина. Квинт первым опустил меч и шагнул к краю кольца. Центурион преградил ему путь:

– Что это ты делаешь… господин?

– Бой закончился. Мы старались, но потерпели поражение. Пора сдаваться.

– Нет! – рявкнул центурион. – Ты действительно думаешь, что они оставят нас в живых? Лучше умереть, как человек, чем быть изрубленным, как собака. Никто не будет сдаваться.

– Нет, будет, – выпрямился Квинт. – Я здесь командир, а не ты. И ты подчинишься моему приказу, центурион. А теперь отойди.

Глаза центуриона гневно сверкнули. Какое-то мгновение он стоял не двигаясь, потом подчинился и отступил в сторону. Квинт вышел за пределы кольца и бросил меч на снег у ног Мандрака:

– Мы сдаемся.

Легионер, стоявший рядом с ним, сделал то же самое и положил щит на землю. Потом еще один, а за ним и остальные. Они стояли безоружные. Все, кроме центуриона и Марка.

– Очень мудро поступили, – сказал Мандрак. – А теперь вернитесь на тропу друг за другом. Пошли!

С Квинтом во главе безоружные легионеры двинулись от озера сквозь кольцо мятежников, которые смеялись над ними и толкали, когда те проходили мимо.

Марк смотрел вокруг. В голове у него путались мысли. Школа гладиаторов научила его никогда не сдаваться. Но если он выберет смерть, у него не будет шанса спасти мать. Пока он жив, у него будет хоть какая-то надежда, хоть самая маленькая.