Анжелика и король - Анн Голон (1959)

С помощью Флико и кучера, который прежде всего освободил лошадей, обе женщины и служанка уже стояли в грязи на самой середине дороги…

Обошлось без увечий, но положение их было более безрадостным, чем прежде.

Анжелика едва удержалась, чтобы не разразиться проклятиями. Но гневом делу не поможешь. Это был конец! Теперь-то ей точно не попасть на королевскую охоту и никогда она не будет принята при дворе. Едва ли можно надеяться, что король простит ей этот отказ от его приглашения. Разве попробовать написать ему, или броситься к его ногам, или просить замолвить за нее словечко мадам де Монтеспан или герцогиню де Лозен? Но что она может сказать в свое оправдание? Сказать правду, что поломалась карета? Но это покажется явной отговоркой. Так всегда говорят, когда опаздывают.

Совершенно подавленная мрачными мыслями, она уселась на пень и не заметила небольшого отряда всадников, приближающихся к ним.

— Ого! Вон кто-то едет, — шепнул Флико.

В тишине леса раздавался цокот копыт.

— Милостивый боже! — пробормотала де Паражон. — Разбойники! Мы пропали!

Анжелика подняла глаза. Густая тень леса скрывала наружность всадников. Можно было только различить, что это были высокие, худые и смуглые люди. По их темным глазам, черным усам и бородам можно было предположить, что им не приходилось проводить время в Иль-де-Франс. Галуны на голубой форме потускнели и свободно болтались. Перья на шляпах уныло свисали вниз. Одежда была рваной. Но каждый был при шпаге.

Во главе кавалькады ехали два молодых человека приятной наружности, везущие богато разукрашенные знамена, в которых было большое количество дыр. Все это свидетельствовало о недавних сражениях.

Часть отряда шла пешком, они были вооружены мушкетами и пиками. Первый из всадников, который казался предводителем, остановился около женщин, окруженных слугами, весь остальной отряд прошел мимо опрокинутой повозки, не удостаивая их взглядом.

— Клянусь, друзья мои, что Меркурий — бог путников — покинул вас самым бесстыдным образом.

Непохожий на своих товарищей, он казался упитанным, но свисающие края одежды красноречиво говорили о том, что он тоже немало потерял в весе. Когда он приподнял шляпу, лицо его оказалось веселым. А певучий акцент выдавал в нем гасконца.

Анжелика улыбнулась ему в ответ и, собрав все свое очарование, произнесла:

— Вы, должно быть, гасконец, сударь?

— От вашего взгляда ничто не ускользает, милейшая из лесных нимф. Чем могу служить?

— Сударь! — живо сказала она. — Вы можете оказать нам большую услугу. Мы должны были попасть на королевскую охоту, но произошел этот неприятный инцидент. Не может быть и речи, чтобы починить повозку, но если вы поможете мне и моей подруге добраться до дороги на Ле-Беф, мы будем чрезвычайно вам благодарны.

— Дорога на Ле-Беф? Мы и сами туда направляемся. Клянусь Юпитером, вам повезло.

И четверть часа спустя всадники, которые посадили женщин на лошадей позади себя, прибыли в назначенное место.

На вершине холма Фосе-Репо им открылась поляна, окруженная повозками и лошадьми. Кучера и лакеи играли в бабки, поджидая своих хозяев, или пили пиво в ближайшем трактире.

Анжелика увидела своего лакея и спрыгнула на землю.

— Женеку, приведи мне Цереру!

Юноша помчался к стойлу. И через несколько минут Анжелика была уже в седле. Она вонзила шпоры в бока лошади и помчалась к лесу.

Лошадь сначала сбивалась на толстом ковре из опавших листьев, затем приноровилась и помчалась наверх.

Верхушки деревьев закрывали все, и Анжелика ничего не видела впереди. Она приложила ладонь к уху. Где-то вдалеке послышался лай собак, затем звук одного рога, к которому присоединился другой. Она различила сигнал «вода» и улыбнулась.

— Охота еще не закончилась. Вперед, Церера! Быть может, мы еще спасем свою репутацию.