Ассегай - Уилбур Смит (2009)

— Дамы и господа, думаю, не будет большим преувеличением, если я скажу вам, что от этого человека зависит исход предстоящей войны. Вскоре он отправится в грандиозное путешествие, и если его миссия закончится успешно, в наших руках окажется целый континент, а враг придет в полное замешательство.

Раздавшиеся бурные аплодисменты заставили Отто подняться. Он сиял от гордости, но его обращенная к адмиралу краткая благодарственная речь оказалась на удивление скромной и сдержанной. Такое поведение вызвало еще большее восхищение.

Позднее, когда они поднялись наверх, в личное крыло Отто, и готовились отойти ко сну, Ева слышала, как он напевал что-то под нос в ванной, время от времени громко похохатывая.

В соответствии с его настроением она облачилась в одну из самых соблазнительных своих атласных ночных рубашек, распустила — зная, что он это любит, — волосы и подкрасила тушью ресницы, искусно придав лицу обеспокоенное и несчастное выражение. Работая над внешностью, Ева прошептала своему отражению в зеркале:

— Ты об этом даже и не догадываешься, дорогой Отто, но я знаю, куда ты собрался, и вернусь в Африку вместе с тобой… в Африку, к Баджеру.

Когда Отто вошел в спальню, на нем был новый домашний халат — в таком Ева никогда прежде его не видела. Впрочем, это ее не удивило: в гардеробах хранилось столько одежды, что за содержанием ее в порядке следили четыре слуги. Половину из своих нарядов Отто вообще никогда не надевал. Новый халат поражал небывалой претенциозностью: пурпурный, с золотым — видимо, этим граф фон Мирбах пытался подчеркнуть свое высокое положение, — на ярко-красной подкладке и с почти достающими до пят полами. При всей своей напыщенности Отто выглядел в нем настоящим щеголем. Успешно прошедший день, вне сомнения, придал ему сил; он был заметно воодушевлен пролившейся славой и шумным одобрением. В таком состоянии Отто всегда искал близости с ней; вот и теперь его мужское достоинство ожило, образовав под шелковыми складками халата довольно-таки ощутимый бугорок.

Напустив на себя печальный вид, Ева стояла в центре комнаты. Сначала Отто, казалось, не заметил ее уныния, но, обняв и начав ласкать ей грудь, встретил холодный ответ. Отстранившись, граф заглянул ей в лицо:

— Тебя что-то беспокоит, любовь моя?

— Ты опять собираешься уехать, и я знаю, что на этот раз потеряю тебя навсегда. Ты и так чуть не погиб, охотясь на льва, а я попала к ужасным дикарям-нанди. И теперь, я чувствую, случится что-то не менее страшное. — В фиалковых глазах стояли слезы. — Ты не можешь оставить меня здесь, — прошептала Ева, всхлипывая от рыданий. — Прошу тебя! Ну пожалуйста! Не уезжай.

— Я должен. — Он явно не ожидал такой реакции, и в его голосе Ева уловила сомнение. — Ты знаешь, я не могу остаться. Это мой долг. Я дал слово.

— Тогда ты должен взять меня с собой. Ты не можешь оставить меня здесь.

— Взять тебя с собой? — растерялся Отто. Такая мысль явно не приходила ему в голову.

— Да! О да, пожалуйста, Отто! Ведь я могу полететь с тобой, правда?

— Ты не понимаешь. Это будет опасно, — сказал он, — очень опасно.

— Я и раньше, находясь рядом с тобой, попадала в опасные ситуации, — напомнила Ева. — С тобой, Отто, я буду в большей безопасности, чем без тебя. Здесь я вообще боюсь оставаться. Вскоре британцы могут прислать сюда свои аэропланы, бомбить нас.

— Чепуха! — презрительно фыркнул Отто. — Лишь дирижабли способны летать так далеко. У британцев нет дирижаблей.

Он на шаг отступил от Евы, пытаясь собраться с мыслями.