Ассегай - Уилбур Смит (2009)

Коробок было десять, по пять в каждой. Леон быстро произвел подсчет, и результат привел его в ужас. Двенадцать фунтов и десять шиллингов! Он потрогал потяжелевший карман. Нет, это слишком дорого. С другой стороны, какой профессиональный охотник отправится за добычей с тремя патронами в патронташе? Леон неохотно опустил руку в карман и вытащил запечатанный банковский мешочек.

Судьба улыбнулась, послав ему тот самый прилив, о котором говорил Вилабджи, но волна уже покатилась вспять, о чем предупреждал мудрый индус.

Маниоро и Ишмаэль ждали у входа в магазин. Первым делом Леон расплатился с ними.

— Что ты собираешься делать с деньгами? — спросил он у Маниоро.

— Куплю три коровы. А что еще, бвана?

Масаи покачал головой — как можно задавать такие глупые вопросы? Для людей его племени единственным настоящим богатством был скот.

— А ты, Ишмаэль?

— Отошлю деньги моим женам в Момбасе. — Жен у Ишмаэля было шесть — больше не дозволял Пророк, — и своей ненасытностью они могли соперничать с роем саранчи.

Усадив в машину Маниоро и Ишмаэля, Леон поехал к казармам КАС. Бобби Сэмпсон с грустным видом сидел за кружкой пива в офицерской столовой. Увидев друга, он заметно ободрился, а когда Леон вернул долг за «воксхолл», пятнадцать гиней, обрадовался настолько, что угостил его пивом.

Из расположения полка Леон направился к скотному рынку на окраине города.

— Маниоро, я хочу отослать корову Маме Лусиме — в благодарность за ее помощь со слоном.

— Такой дар — обычное дело, — согласился Маниоро.

— Никто не разбирается в скоте так, как ты.

— И это правда, бвана.

— Когда выберешь коров для себя, подыщи одну и для Мамы Лусимы.

Подарок обошелся ему еще в пятнадцать фунтов, поскольку Маниоро отбирал только лучшее.

Напоследок Леон вручил масаю холщовый мешочек с серебряными шиллингами.

— Это для Лойкота. Если будет держать связь со своими друзьями и передавать сведения мне, получит еще много таких мешочков. А деньги пусть прибережет и тогда сможет в скором времени купить себе хорошую корову. Иди и возвращайся поскорее. У бваны Самавати есть для нас много работы.

Маниоро погнал коров по разбитой дороге, что вела к Рифтовой долине. У первого поворота он обернулся и крикнул:

— Жди меня, брат! Я вернусь через десять дней.

Закончив с делами, Леон возвратился в клуб за Перси Филипсом. Охотник отдыхал в кресле на широкой веранде с видом на залитую солнцем лужайку и пребывал в весьма скверном настроении. Выглядел Перси соответственно: налитые кровью глаза, растрепанная борода и помятое, как и мундир, в котором он провел ночь, лицо.

— Где тебя, черт возьми, носило? — проворчал он и, не дожидаясь ответа, поднялся и поковылял к тарахтящей и чихающей сизым дымом машине. Правда, увидев бивень, на котором восседал Ишмаэль, охотник заметно подобрел. — Слава Богу, он еще у тебя. А где второй?

— Мы продали его нечестивому Вилабджи, — объяснил Ишмаэль, взявший за привычку упоминать своего хозяина во множественном числе.

— Мошенник! Держу пари, он тебя надул, — пробурчал Перси, забираясь на переднее сиденье.

Всю дорогу старый охотник молчал и заговорил только перед самым лагерем. — Вчера вечером у меня был разговор с твоим дядей Пенродом. Пришла телеграмма из американского госдепартамента. Бывший президент Соединенных Штатов прибывает сюда через два месяца со всей своей свитой на борту роскошного германского лайнера «Адмирал». Будет большое сафари. Нам нужно подготовиться.

Припарковались у палатки-столовой. Перси потребовал чаю. Две кружки горячего напитка несколько восстановили его жизненный тонус и вернули доброе расположение духа.

— Доставай записную книжку и карандаш, — бросил он Леону.

— У меня их нет.