Когда пируют львы - Уилбур Смит (1964, 1966)

И они явились. Воинские формирования зулусов, построенные в боевой порядок «быка» – огромного черного быка, голова и шея которого заполонила всю равнину, а рога справа и слева пересекли реку и окружили их лагерь. Черный бык громко топал двадцатью тысячами ног и оглушительно, как штормовой океан, ревел десятью тысячами глоток. Наконечники копий сверкали на солнце, когда они, ликуя, переправлялись через Тугелу.

– Смотри! Вон те, впереди, на них гусарские шлемы! – вскричал один из наблюдающих в госпитале. – Сняли с убитых солдат Челмсфорда! Вон еще один, в нашем мундире… у некоторых даже карабины!

В госпитале стояла удушающая жара: железная крыша раскалилась от солнца, а окна были плотно закрыты мешками с песком. Бойницы для винтовок почти не пропускали свежего воздуха. Стрелки стояли у бойниц, некоторые в больничных пижамах, а то и вовсе по пояс голые, мокрые от пота в этакой духоте.

– Значит, это правда, наши все перебиты.

– Да хватит болтать! Стойте на своих местах и помалкивайте.

Импи зулусов форсировали Тугелу фронтом в пять сотен ярдов шириной. От их тел белой пеной кипела вода.

– Боже мой! О боже! – шептал Гаррик, глядя на это полчище. – Как их много! У нас нет шансов…

– Да заткнись ты! Черт бы тебя побрал! – прикрикнул на него стоящий рядом за пулеметом системы Гатлинга[16] сержант, и Гаррик тут же прикрыл рот ладонью.

…Схватил О’Райли он за шею,

И в кадку сунул головой,

И пистолет к виску наставил… —

запел в бреду один из малярийных больных, и кто-то визгливо, истерически захихикал.

– Идут!

– Заряжай!

Зазвякали затворы винтовок.

– Без команды не стрелять, ребята! Только по команде.

Низкий и звучный бычий рев сменился пронзительным воем наступающих, перешедшим в исступленный визг. Они жаждали крови.

– Спокойно, ребята. Спокойно. Терпение. Не стрелять.

– О Господи, – тихо шептал Гаррик, глядя, как враги лезут вверх по склону. – О Господи, прошу Тебя, не дай мне умереть.

– Готовьсь!

Передовой отряд зулусов подобрался уже вплотную к стене госпитального двора. Они полезли через нее – украшенные перьями головные уборы напоминали гребешки пены на черных волнах.

– Целься!

Шестьдесят винтовок поднялись и застыли, нацеленные в сторону наседающих тел.

– Огонь!

Раздался оглушительный грохот выстрелов, послышались шлепки пуль в живую плоть, словно кто-то швырнул в грязь горсть камешков. Ряды наступающих поредели. Стволы пулемета Гатлинга, вращаясь, с каждым выстрелом вздрагивали, пули косили лезущих через стену, и те валились в кучу друг на друга вдоль всей стены. От вони сгоревшего черного пороха невозможно было дышать.

– Заряжай!

Прореженные пулями ряды нападающих перестраивались, их заполняли напирающие сзади.

– Целься!

Они уже совсем близко, плотная черная орущая масса, они уже пересекают двор!

– Пли!

…Лежа в тени на веранде, Гаррик всхлипнул и прижал пальцы правой руки к глазам, чтобы прогнать страшное воспоминание.

– Что с тобой, дружок?

Кокни, кряхтя, повернулся на бок и посмотрел на Гаррика.

– Нет, ничего! – быстро ответил тот. – Ничего!

– Небось вспоминаешь, верно?

– Как все это было? Ничего не помню, только отрывки.

– Как было… – повторил вопрос сосед. – Спроси лучше, как не было!

– Врач сказал… – Гаррик быстро поднял голову. – Он сказал, что генерал подписал мое представление. Значит, Челмсфорд остался жив. Выходит, и брат с отцом, может быть, живы!

– Вряд ли им так повезло, дружок. Понимаешь, ты очень понравился нашему доку… надо же, одноногий, а такое вытворял, – ну вот он и поспрашивал про твоих. Да видно, ничего хорошего не узнал.

– Но почему? – в отчаянии спросил Гаррик. – Если Челмсфорд живой, то и они тоже…

Сосед покачал головой: