Необходимые монстры - Ричард Кирк (2017)

Он глянул на старые наручные часы, которые привык носить. Когда-то они принадлежали настоящему Джозефу Лесу. С них-то Мох и состряпал свой обман. Часы он отыскал, роясь в ящике со всяким хламом на барахолке Полотняного Двора за день до собеседования с поверенным. Полустершаяся надпись на них привела его сначала в Городской архив, а потом и к заросшему травой участку на Загульном кладбище. Там, на ступенях небольшого склепа, он внёс в записную книжку вымышленную биографию Джозефа Леса и выучил её наизусть. С того момента Ламсден Мох, беглый узник, стал Джозефом Лесом, замкнутым литературоведом, зарабатывавшим на жизнь в качестве частного наставника. Отражение в стёклышке часов подсказало, что Мох выбился из образа. Борода не подровнена, а спутанные волосы нуждаются в мытье. Мох подумал было принять душ, но удовольствовался лишь тем, что вымыл руки и умылся. В ванной он набрал прохладной воды в горсти и вылил её себе на голову, склонившись над раковиной, пока вода стекала по лицу. Тикали дедушкины часы. Он понял, что ему делать. Понял это, едва открыл глаза.

В доме на Благоуханном Стоке Мох не бывал с тех пор, как сбежал из Брикскольда. Невзирая ни на что, решил, что именно отсюда он начнёт свои поиски Мемории. Пусть и отдалённый, но всё же был шанс, что за минувшие годы она могла когда-то возвращаться в этот дом. Подходя к дому по дорожке, он узнавал знакомые формы, выступы и трубы, чернильную тень от дома на воде. Хотя формально дом всё ещё оставался собственностью Джона Машины, адвокат платил все налоги на строение со счёта, открытого матерью Моха. Джон так и не был признан умершим.

Канал был в точности таким, каким Мох его помнил: вода, задыхающаяся под обилием лилий, воздух, дрожащий от непрестанного земноводного хора. Издали казалось, что дом находится в приличном состоянии, с учётом того, что он немало лет простоял пустым. Ставни на окнах целы. На крыше недоставало лишь нескольких черепиц. Мать Моха называла дом «Бессонницей»: в нём она не ведала покоя. Настоящее же название дома, «Благоуханный», всё ещё значилось на столбах, которые миновал Мох, переступая границу владения.

Мох дошел до конца дорожки и направился к дому, прокладывая дорогу через неухоженный садик. В воздухе потянуло приятным ветерком, когда он постучал в дверь. Ждал, но ответа не было. Поведение его вовсе не было спектаклем для тех, кто, возможно, за ним следил. Мох наполовину ожидал, что в дом уже кто-то вселился. Подёргал ручку, но дверь была на запоре. Ключ потеряли ещё много лет назад. Обернувшись, он глянул на двор, где столб насекомых, высвеченный заходившим солнцем, вился над сорняками. Дикими зигзагами заметались над каналом первые летучие мыши. Позади дома Мох продрался сквозь разросшиеся кусты форзиции к окошку веранды. Поплевав на рукав, оттёр им участок стекла, пока не стало видно помещение внутри. Оно было высвечено водянистой зеленью в последних лучах солнца. Удалось разглядеть длинный стол, заваленный книгами. Любопытствуя, Мох протиснулся между растениями и окном, надеясь разглядеть получше через следующую раму. И тут обнаружил, что стекло разбито. Похоже, какое-то время оно так и держалось. В трещины набилась грязь и гниль, замазка отвалилась, подоконник по другую сторону покоробился. Кусок стекла, легко подавшись, отделился от рамы. Мох положил его на землю и взялся за другой. Вскоре он расчистил достаточно, чтобы пролезть внутрь. И уже несколько секунд спустя стоял в небольших покоях, чувствуя себя незваным гостем в доме своего детства. В этой комнате много лет назад он нашёл свою мать лежавшей на боку на кушетке и всё ещё державшей в руках посудное полотенце, концы которого были погружены в мышьяк.