Сифэн вдруг показалось, что земля уходит у нее из-под ног, в ушах раздалось громкое шипение.

– Пожалуйста, не надо, – застыв, умоляла она, обратившись мыслями к событиям прошлой ночи, которые она не могла восстановить в памяти, – и о человеке-змее, которого она вспомнила. Она почувствовала нечто извивающееся в глубине своего тела, как будто тварь оборачивалась вокруг ее сердца, и внезапно ее охватил гнев.

Луг замерцал у нее перед глазами, появляясь и вновь исчезая, пока не превратился в болото, находившееся к югу от города. Возможно, это был мираж, но выглядело все как в реальной жизни. Она слышала хлюпанье болотной жижи у себя под ногами. Пахло сыростью, а возле ее лица кружилась стая комаров. Нин шла позади Сифэн, почти вплотную, и Сифэн вела ее к темной гнилой воде.

Тварь внутри нее обнажила ядовитые зубы в предвкушении жертвы. Сифэн казалось, что она видит блеск лишенных век змеиных глаз, словно составленных из бисера. О, это существо, тоже знало, что прячется в тумане среди тростника: рама из канатов, натянутых на крепкие кипарисовые ветви, и два ряда смертельно опасных деревянных зубьев. Каждый остро заточенный зубец был длиной с руку Сифэн от локтя до плеча.

– Остановись, – умоляла Сифэн, – я не хочу этого видеть!

Но то было непроходящее видение, а не сон, который можно стряхнуть с себя. И какая-то тайная часть ее души обрадовалась при виде западни, разинувшей свою крокодилью пасть в ожидании добычи. Сифэн склонилась, будто навстречу возлюбленному, отступив в сторону, чтобы подпустить Нин поближе; кожей она ощущала легкие прикосновения влажной травы. Через мгновение Нин наступила на канат, и западня резко захлопнулась. Все застыло вокруг, даже птицы замолкли.

Нин вскрикнула – или вопль исходил от твари? – и при виде ее растерзанных ног Сифэн охватили ужас и боль, но к этим чувствам примешивалось неприличное ликование. Она протянула трясущуюся руку к мешанине из плоти и белых костей, ощущая тепло, все еще исходившее от изуродованного девичьего тела. Внутри себя девушка услышала голос.

– Никогда больше она не посмотрит на то, что принадлежит нам.

– Нет, – громко простонала Сифэн.

– Никогда больше она не захочет того, чем владеем мы.

– Нет! – кричала она с колотившимся в груди сердцем.

Когда девушка подняла голову, болота больше не было. Она стояла на коленях посреди поля. Ее окружали мужчины с опущенными мечами в руках, женщины с разинутыми от удивления ртами и Нин с застывшим лицом и целыми, невредимыми ногами.

Вэй склонился над Сифэн, держа ее лицо в своих ладонях, и повторял имя возлюбленной. Та все еще не могла сказать ни слова, и тогда он молча подхватил ее на руки и понес прочь от потрясенной толпы.

4

Они зашли в пронизанную солнечными лучами тень на краю леса, и Сифэн почувствовала себя лучше. Легкий бриз освежал разгоряченное лицо, и сердце уже не колотилось как бешеное. Вэй осторожно опустил ее на землю, прислонив к дереву, и тревога смягчила его суровые черты.

– Что произошло? – спросил он.

Сифэн поднесла руку к щеке, с удивлением обнаружив, что та мокра от слез.

– Я видела ужас. Образ смерти.

Она кусала дрожащие губы и чувствовала его взгляд, подмечавший каждое ее движение. Он ловил каждое ее движение, даже трепет ресниц.

– То же самое случилось со мной прошлой ночью, когда Гума гадала на картах.

– Карты, – Вэй отогнал от себя это слово как комара. – То-то мне показалось, что от тебя исходит ее демонический запах. Опять ты больна из-за ее колдовской чепухи.

– Это не чепуха, – возразила Сифэн, хотя в голосе ее слышалось сомнение. Кошмары со страданиями и смертью, исходившие от этой твари внутри, мучили ее годами. При этом курения Гумы оказывали на нее странное воздействие, перенося ночные видения в дневную реальность, смешивая сны с явью.