Клыки. Истории о вампирах (сборник) - Коллектив авторов (2011)

– И совсем никто не называет тебя Ло?

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда я буду тебя так называть. Ло.

– Лоретта звучит вполне нормально.

– Но Ло намного лучше. Ты разве это не чувствуешь?

– Чувствую что?

– Ло – это печаль. Страдание.

– Не чувствую, – ответила Ретта. – Нет.

– Тебе просто не нравится чувствовать, – сказал он. Потом встал и подошел к зеркалу, прихорашивая свой ирокез, который на самом деле был не так уж неуместен.

– Тебе не нравится испытывать эмоции, потому что они причиняют тебе боль, – сказал он. – Ты притупляешь свои чувства. Но ты чувствуешь больше, чем когда-либо могла позволить себе это узнать.

– Ладно, Тревор, – сказала Ретта. – Что я чувствую прямо сейчас?

– Ты хочешь вырваться из этого города. Ты чувствуешь, что ждешь, когда что-то произойдет, когда кто-то скажет тебе, чего ты хочешь. Ты чувствуешь все это и даже больше. Ты много испытываешь, Ло, – ответил он. – Ты так много чувствуешь.

Ретта посмотрела на ковер и ничего не сказала. Он отошел от зеркала и приблизился к ней, его красные «конверсы» попали в поле ее зрения. Она подняла глаза и моргнула, не зная, сердиться ли ей или наоборот чувствовать облегчение, что он все это сказал. Он все это знал.

– Я могу помочь, – предложил он. – Мы можем помочь друг другу.

– Как?

– Я могу кое-что у тебя забрать, если ты позволишь.

– Забрать что?

– Некоторые чувства.

– Знаешь, – сказала Ретта, – я была очень терпимой и учитывала ваше положение, но в данный момент нужно сказать, что я никогда не верила тебе и твоим друзьям. Ни старухе с Си-Эн-Эн, ни библиотекарше, ни слепому музыканту в центре города.

Он сел напротив нее и сказал:

– Позволь я покажу тебе.

– На самом-то деле, Тревор, – запротестовала Ретта, но следующие ее слова удивили даже ее: – Хорошо, конечно. Покажи.

Он потянулся и схватил ее руки, лежавшие на коленях; его пальцы, щекоча, скользнули по ее ладоням. Потом вампир закрыл глаза, и Ретта почувствовала, как что-то движется внутри нее, перемещая органы, и вращаясь. Она дрожала. Затем это было у нее в груди. Девушка пыталась сказать: «В конце концов, может, это не то, чем я хочу заниматься», – но не смогла. К тому моменту это было уже у нее в горле. Она сглотнула, пытаясь проглотить, что бы это ни было. Затем она открыла рот и начала пыхтеть и сопеть. Слезы выступили на ее лице, а затем скатились по щекам. Она не могла их остановить. Ретта также не могла забрать у него свои руки, хотя Тревор едва держал их. Ее словно заклинило, она отрывисто дышала и хныкала. Затем вампир открыл глаза, облизал губы и сказал:

– Спасибо.

Девушка убрала от него руки, вытерла слезы и встала, едва не свалившись. Равновесие будто покинуло ее. Сначала комната закружилась, а затем постепенно остановилась. Она чувствовала, что может подняться с пола, подойти к окну и взлететь в небо, если захочет.

– Я думаю, тебе нужно уйти, – сказала она вампиру.

– Теперь я не смогу спуститься по этой шпалере, – ответил Тревор.

Он встал, снова сунул руки в карманы; в этот момент он был слегка застенчивым.

– Сейчас я наелся досыта, – сказал он. – Шпалера, вероятно, не выдержит меня.

Ретта ответила, что он сможет уйти, как только ее родители уснут. Вампир заверил ее, что уйдет так же тихо, как и вошел.

– Где ты был на прошлой неделе? – спросила Ретта.

– В школе, – ответил он. – Я не хожу в твою школу. Я не живу в твоем городе. Я из соседнего города.

– Тамошние люди знают, что ты вампир?

– Да, – ответил Тревор. – Но там довольно свободно в этом плане. Нет никаких проблем.

– Теперь я стану вампиром, потому что ты питался мной? – уточнила она, потому что хотела это знать.

– Нет, – ответил Тревор. – Вампирами не становятся, ими рождаются.

– Я не смогу стать вампиром, даже если захочу?

– Не думаю. Нет.