Большие воды - Мадлен Л`Энгл (1986)

– Я сам сперва никак не мог поверить, – уже спокойнее сказал Иафет.

Тут в их разговор вклинилась Оливема:

– Его нужно обмывать водой, чтобы кожа была прохладная и влажная.

– Вода! – воскликнула Матреда. – Даже мамонтам стало трудно вынюхать воду! Но у нас много вина.

– Только не мое вино! – взревел патриарх. – Женщина! Ты себе не представляешь, как тяжко я тружусь на винограднике!

– Я представляю, – кротко заметил Иафет. – Я работаю там с тобой.

Оливема чуть нахмурилась:

– Боюсь, вино не годится.

– Хиггайон брызгал водой из дедушкиного кувшина на Сеня, – сообщил Иафет. – Думаю, это помогло. – Он посмотрел на Селу, снова умостившуюся у ног Матреды.

Ана искоса взглянула на болезненно бледного Хама, потом на распростертое тело Денниса:

– Не будь он такой ободранный, так был бы просто красавчик.

Элишива, жена Хама, приземистая и рассудительная, с пышными черными кудрями и темными спокойными глазами, фыркнула:

– Не лезь к нему, Ана. Ты же видела: единорог подошел прямо к нему. Хоть он и великан размерами, но он еще почти ребенок. И он дрожит. Ему страшно.

– В любом случае никто его больше не тронет! – яростно бросила Матреда.

Иалит взглянула на мать с благодарностью.

Отец фыркнул:

– Женщины! Вечно меня изводят женщины с их добрыми делами. Матреда кормит любого лентяя-попрошайку, который придет к шатру, а Элишива помогает ей следить, чтобы горшок с супом не пустел.

– Люди не по своему желанию бедны и голодны, – спокойно сказала Матреда. – Мы вполне в состоянии поделиться. Муж, я не позволю, чтобы с этим молодым великаном плохо обращались.

– Да делай с ним что хочешь! – отмахнулся патриарх. – Мне без разницы, пока меня этим не утруждают.

Оливема посмотрела на мужа:

– Его нельзя оставлять здесь. Тут слишком жарко и слишком тесно. Он уже был при смерти, когда свет единорога коснулся его, и я думаю, он все еще очень болен.

– Слушайте Оли, – хмыкнул Хам. – Она знает, что говорит.

Для Иалит же, что бы там ни говорил Иафет, Деннис был тем же самым юношей, которого она видела в дедушкином шатре. Впервые увидев молодого великана, она его испугалась, а на этот раз, похоже, страшно было ему.

– А куда нам его поместить?

– Он еще ребенок, – сказала Оливема. – Может, в женский шатер?

На взгляд Иалит, Сэнди-Деннис вовсе не был ребенком!

– А ни у кого из нас не наступит вскорости лунное время? – спросила Элишива.

Матреда – именно она вела этому счет – задумчиво нахмурилась и принялась считать на пальцах.

– Пока что нет. А скоро он уже достаточно поправится, чтобы спать здесь, в большом шатре. Или умрет.

Иалит содрогнулась:

– Не говори так! Он наш гость. Нельзя допускать, чтобы гости умирали.

– Милая моя, – покачала головой Матреда, – он ужасно обгорел. И весь в ссадинах, словно его пытались почистить, как морковку.

– Может, стоит позвать кого-нибудь из серафимов? – предложил Иафет.

Его мать кивнула. Посмотрела на Иалит:

– Ведь твой друг Ариэль придет?

– Думаю, да. – Если уж придется звать Ариэля, надо будет точно убедиться, что это Ариэль, а не Иблис. Приходить к больным – это не по части нефилимов. Иалит это откуда-то знала, хотя и сама не понимала откуда.

– Элишива, – продолжала Матреда, – посмотри в сундуке за моим спальным местом, там должен быть мягкий лен, чтобы подложить ему. Шкуры слишком грубые.

– Мамочка всегда знает, как лучше, да, Хам? – ухмыльнулась Ана и удалилась.

– Я выжму сок из инжира, пусть попьет. – Матреда всегда чувствовала себя как рыба в воде, если была при деле.

Оливема снова положила ладонь на лоб Денниса:

– Он такой горячий! – Она нахмурилась.

Деннис вздрогнул и застонал. Глаза его были крепко зажмурены.

– Если он собрался умереть у нас, выкиньте его из шатра поскорее! – распорядился патриарх.

– Отец! – возмутилась Иалит.