Съемочная группа «Могамбо» переместилась из Африки в Лондон, где должны были проходить павильонные съемки. В Лондоне Гарднер сняла дом недалеко от Марбл-Арч. В доме было слишком мало стульев, и в конце концов все устроились на полу — ели и пили, а тем временем секретарша Авы Гарднер рассказывала историю, которая сильно всех позабавила.

Однажды вечером в Найроби Гарднер и ее секретарь услышали, что в частном клубе рядом с их отелем будет показана пантомима. Поскольку заняться было нечем, обе женщины отправились в клуб. Увы, внутрь их не пустили на том основании, что они пришли одни, без кавалеров, нарушив правила клуба.

Пылая праведным гневом, женщины вернулись в отель, откуда Гарднер принялась названивать в клуб, выдавая себя за секретаршу Кларка Гейбла. Мол, она и мистер Гейбл хотели бы сегодня вечером увидеть пантомиму в обществе еще шестерых гостей. На что метрдотель ответил, что будет рад видеть в своем клубе мистера Гейбла. Гарднер сказала, что сейчас мистер Гейбл обедает со своими гостями и появится в клубе, как только обед окончится.

Метрдотель ответил, что зарезервирует для них места в первом ряду, и добавил, что, пока Гейбл не придет, пантомиму начинать не будут. После чего Ава Гарднер и ее секретарша легли спать. Когда Гейбл узнал об этом, возмущению его не было предела. А вот Грейс нашла этот случай комичным, и они с Алланом хохотали над ним весь вечер.

Вернувшись в Калифорнию, Аллан в разговоре с главным редактором журнала Look обмолвился, что познакомился с Грейс Келли. Тогда редактор поручил ему сделать о ней материал. Надо сказать, что Аллан был совсем не похож на среднего голливудского репортера. Наделенный шармом истинного южанина, он быстро расположил к себе будущую княгиню Грейс.

Когда материал был опубликован, Грейс призналась Аллану, что это лучший материал про нее. Более того, статья так понравилась читателям журнала, что Аллана попросили сделать еще одно интервью с актрисой. Читателям оно тоже понравилось, и тогда ему поручили третий материал. Это сотрудничество в конечном итоге вылилось в дружбу.

Поскольку Грейс приезжала в Калифорнию лишь на съемки, свободного времени у нее там не было, а то немногое, которым располагала, она проводила в обществе Аллана, который вскоре стал ее главным доверенным лицом.

Тем временем Аллан сделался чем-то вроде неофициального представителя Голливуда на Каннском кинофестивале. Он не только получил образование во Франции и бегло говорил по-французски, но и какое-то время по заданию Американской киноассоциации работал в Париже, где ему, кроме всего прочего, поручили курировать участие в фестивале американского кино.

К середине 1950-х годов участие американцев в Каннском фестивале было более чем скромным. Во время фестиваля 1953 года папарацци подкараулили Роберта Митчема и убедили его попозировать с одной молодой восходящей кинозвездой. Ничего не подозревающий Митчем согласился. Он и его восходящая звезда гуляли по набережной в сопровождении толпы фотографов. Потом она встала напротив него и, обернувшись к фотографам, дабы убедиться, что те готовы, быстро сбросила с себя платье. Митчем машинально попытался прикрыть ей грудь. Это фото обошло весь мир.

Как потом выяснилось, мэром Канн в ту пору был член коммунистической партии Франции. А поскольку в Голливуде еще была свежа память о недавней охоте на ведьм, инициированной сенатором Маккарти, никто из деятелей американского кино не хотел быть замешанным ни в чем, что могло быть пусть отдаленно воспринято как антиамериканская деятельность.

Организаторы фестиваля, которым не хватало участия американских звезд, попросили Руперта Аллана раздобыть им хотя бы одну «звезду». Он сказал, что попытается. Тогда ему было сказано, что устроители фестиваля хотели бы видеть на фестивале 1955 года Грейс Келли. После конфликта с MGM она все еще находилась в «подвешенном состоянии», и Аллан позвонил ей в Нью-Йорк и спросил, не хочет ли она приехать в Канны.