Принцесса Монако - Джеффри Робинсон (2013)

На что Грейс ответила, что никак не может: примерно на то же самое время назначен официальный прием американской делегации в Каннах. Прием должен начаться в половине шестого, поэтому встреча с князем, назначенная на 4 часа, полностью исключается. Грейс извинилась перед Галанте, добавив, что поездку в Монако придется отменить.

Через несколько часов Галанте сообщил ей, что князь согласился перенести встречу на 3 часа.

Галанте твердил, что фотосессия — редкая для них удача и из этих фотографий выйдет просто потрясающий материал для обложки.

Беда в том, что сама Грейс не разделяла его энтузиазма.

Когда она за ужином рассказала об этом Аллану, тот спросил:

— Тебе самой хочется?

На что Грейс честно ответила «нет», добавив, что фотосессия ей совершенно ни к чему, до Монако далеко, и вообще у нее полно дел в Каннах.

Аллан покачал головой, словно желая сказать, что она сама виновата. Ведь он обещал взять в Каннах все ее проблемы на себя, после чего слегка посыпал соли на рану, пояснив, что мог бы в два счета помочь ей отменить договоренность с Paris Match, скажи она ему об этом сразу по приезде, как только сошла с поезда.

Грейс кивнула в знак согласия.

— Ну ладно, попытаюсь отменить для тебя Монако, — ответил он.

На что Грейс возразила, что это будет некрасиво. Князь и так уже пошел ей навстречу и поменял ради нее свой рабочий график. Так что было бы невежливо в очередной раз ответить отказом.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — пообещал ей Аллан.

— Не надо, — покачала головой Грейс. — Наверное, уже слишком поздно.

Следует подчеркнуть, что такое отношение всю жизнь было характерно для Грейс. Если ее просили где-то выступить или дать интервью, ей всегда было трудно ответить отказом.

Когда в тот вечер Грейс ложилась спать, она уже в душе примирилась с необходимостью поехать в Монако.

Но судьба распорядилась иначе. В полночь один из французских профсоюзов объявил забастовку, и бастующие отключили электричество в Каннах.

На следующее утро Грейс встала, вымыла волосы и включила в розетку фен. Тот молчал. Тогда она сунула вилку в другую розетку. История повторилась. Фен упорно продолжал хранить молчание. И не только фен. Когда же в ее номере не зажглась ни одна лампочка, Грейс позвонила дежурному портье.

Тот огорошил ее известием: электричество отключили. В панике Грейс позвонила Аллану:

— Ты заметил, что в гостинице нет света? Что, по-твоему, мне теперь делать?

К тому времени представители Paris Match уже ждали ее в машине у входа в отель.

Затем Грейс позвонил новый парижский представитель студии MGM и, негодуя, напомнил ей, что она не имеет права находиться в Каннах, поскольку действие ее контракта временно приостановлено, и если она все-таки появится на фестивале, то пусть пеняет на себя. Это будет стоить ей немалых денег.

Аллан в срочном порядке бросился к ней в номер.

Здесь он застал Грейс в бедственном положении. На голове закручено полотенце, с волос капает вода. Сама она отчаянно пытается найти в чемодане хотя бы одну непомятую вещь, которую можно было бы надеть, не погладив. Как гладить, если электричество отключили? А все вещи в чемодане, как назло, мятые.

За исключением, пожалуй, черного шелкового платья с рисунком из огромных розовых и зеленых цветов. Это было красивое платье. Но только не для фотосессии. Грейс не хотелось его надевать.

Но Аллан убедил ее, что выбора у нее нет.

И Грейс была вынуждена его надеть. Затем она расчесала волосы на прямой пробор и вставила в них цветы. Оставалось лишь надеяться, что волосы высохнут по дороге.

— Это просто кошмар какой-то! — жаловалась она, выходя из номера.

Аллан твердил: