Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо (1720,1724)

Выслушав все эти соображения, я сделал вид, что меня убедили, и весь экипаж, похоже, был очень доволен моим согласием. Сообразно с этим мы перегрузили весь порох, свинец и железо из шлюпа на большой корабль вместе с прочими товарами, предназначенными для корабля. Взамен этого мы погрузили несколько тюков пряностей и бочек или корзин гвоздики, в общей сложности весом в семь тонн, и еще кое-какие товары. А между тюками я спрятал свою личную казну, немалой, уверяю вас, ценности.

Перед тем как уехать, я созвал на совет всех корабельных офицеров, чтобы решить, в каком месте им дожидаться меня и как долго. Мы постановили, что корабль будет двадцать восемь дней стоять у островка на аравийской стороне залива; если к этому времени шлюп не возвратится, то они должны отправиться на запад к другому островку и ждать там еще пятнадцать дней; если и тогда шлюп не появится, то из этого нужно заключить, что с ним что-то приключилось, и местом свидания будет Мадагаскар.

Порешив так, мы покинули корабль. Уильям, я и лоцман решили больше никогда его не видеть. Мы направились в залив, а через него к Бассоре, или Бальсаре. Город Бальсара лежит на некотором расстоянии от того места, где остановился наш шлюп; а так как река не вполне благонадежна и к тому же мы знали ее плохо и располагали лишь обычным лоцманом, то высадились на берег в деревне, где жили несколько купцов. Деревня эта очень заселена, поскольку здесь стоянка небольших судов.

Оставались мы здесь и торговали три или четыре дня, выгрузили все наши тюки и пряности, да и вообще весь груз сколько-нибудь значительной ценности. Мы предпочли немедленно отправиться в Бассору, закупив много различных товаров. Наша лодка с двенадцатью людьми стояла у берега, и я, Уильям, лоцман и еще четвертый, которого мы выбрали с самого начала, задумали вечером послать одного турка к боцману с письмом. Наказав парню бежать как можно быстрее, мы встали в небольшом отдалении, чтобы посмотреть, что случится. Письмо, написанное старым лоцманом, содержало следующее:

«Боцман Тома, нас выдали. Ради Бога, отчальте и возвратитесь на корабль, не то вы все погибнете. Капитан, квакер Уильям и Джордж реформадо[142] схвачены и уведены. Я убежал и спрятался, но не могу выйти. Если выйду, мне смерть. Сейчас же, как только попадете на шлюп, рубите или отвязывайте якорный канат, ставьте паруса и спасайтесь.

Прощайте.

Р. С.».

Мы стояли незамеченными в вечерних сумерках и видели, как турок передал письмо. В три минуты наши люди попрыгали в лодку и отчалили, очевидно выполняя совет письма. На следующее утро их нигде не было видно, и с той поры мы ничего о них не слышали.

Мы были в хорошем месте и в очень хорошем положении, так как все нас считали персидскими купцами.

Вряд ли стоит передавать здесь, сколько неправедно нажитого добра набрали мы. Важнее сказать, что я понял, насколько преступно было наживать его подобным путем. Обладание им доставляло очень мало удовольствия, и, как я сказал Уильяму, я не особенно стремился удержать его. Однажды во время прогулки по полям возле города Бассоры я заявил Уильяму, что собираюсь распорядиться своим добром по-своему, а как – вы сейчас услышите.

В Бассоре мы были в полной безопасности после того, как отпугнули наших товарищей. И теперь нам нечего было делать, как только думать, каким бы образом превратить наши сокровища в такие вещи, чтобы у нас был вид купцов, которыми мы собирались стать, а не вид рыцарей наживы, которыми мы были в действительности.