Власть меча - Уилбур Смит (1986)

– Все дни после расставания я боролся с собой, пытаясь найти силы больше никогда не видеть тебя. И почти преуспел. Но своим сегодняшним поступком ты все изменила. Честь, и долг, и все остальное теперь ничего для меня не значат, когда я смотрю на тебя. Ты часть меня. Я должен быть с тобой.

– Когда?

– Как можно скорее.

– Блэйн, за свою короткую жизнь я причинила много горя другим, породила много боли и жестокости. Довольно! Я тоже не могу жить без тебя, но наша любовь не должна ничего разрушать. Я хочу тебя всего, но приму и меньшее – чтобы защитить твою семью.

– Это будет трудно, быть может невозможно, – негромко предупредил он. – Но я принимаю твои условия. Мы не должны причинять боль другим. Но я так хочу тебя…

– Знаю, – прошептала она и встала, глядя ему в лицо. – Обними меня, Блэйн, всего на мгновение.

Эйб Абрахамс искал Сантэн в пустых коридорах суда. Дойдя до двустворчатой двери судебного зала, он неслышно раскрыл одну створку.

Сантэн и Блэйн Малкомс стояли в проходе между рядами дубовых скамей и обнимались, забыв обо всем. Не понимая, он несколько мгновений смотрел на них, потом закрыл дверь и остался сторожить Сантэн, отчаянно страшась за нее и отчаянно желая ей счастья.

– Ты заслуживаешь любви, – прошептал он. – Молю Бога, чтобы этот человек дал ее тебе.

* * *

«Таким должен быть рай, – подумала Сантэн. – А Ева чувствовала то, что чувствую сегодня я».

Она вела машину медленнее обычного, то есть не слишком гнала. Хотя сердце рвалось в полет, она сдерживалась, чтобы ожидание стало острее.

– Я не видела его целых пять месяцев, – шептала она. – Еще пять минут сделают только слаще миг, когда я окажусь в его объятиях.

Несмотря на заверения и самые благие намерения Блэйна, победили условия, которые поставила Сантэн. После мгновений, улученных в зале суда, они не оставались наедине. Все это время их разделяли сотни миль: Блэйна его обязанности удерживали в Виндхуке, Сантэн в Вельтевредене отчаянно, день и ночь боролась за выживание своей финансовой империи: та агонизировала, смертельно раненная утратой алмазов, из которых пока не нашли ни одного камня. Мысленно Сантэн сравнивала этот удар с охотничьей стрелой О’ва, маленького желтого бушмена: с тростинкой, хрупкой и легкой, как перышко, но вымазанной смертоносным ядом, которому не способна противостоять самая крупная африканская дичь. Яд ослаблял и медленно парализовал добычу, которая вначале шаталась, потом падала и лежала, тяжело дыша, не в состоянии подняться, ожидая, пока холод смерти проникнет в крупные сосуды или милосердный охотник нанесет быстрый удар.

– Я сейчас лежу парализованная, а вокруг меня собираются охотники.

Все эти месяцы она сражалась, призвав на помощь все силы и все мужество, но теперь устала – устала до последней клеточки, до мозга костей. Она подняла взгляд к зеркалу заднего обзора и с трудом узнала отражавшееся там темное от усталости и отчаяния лицо с ввалившимися глазами. Скулы словно просвечивали сквозь светлую кожу, в углах рта морщины усталости.

– Но сегодня я забуду об отчаянии. Я не отдам ему ни минуты. Я буду думать о Блэйне и том очаровании, которое подарила мне природа.

Она выехала из Вельтевредена на рассвете и сейчас ехала ста двадцатью милями севернее Кейптауна, по обширным безлесным равнинам Намакваленда, спускаясь туда, где зеленое Бенгельское течение ласкало скалистый западный берег Африки. Однако океан еще не был виден.