Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Теперь он видел разрывы бомб, крошечные фонтаны светлой пыли, накрывающие перекресток среди колонн похожих на муравьев машин в глубине ущелья. Этим беднягам внизу доставалось; Шаса продолжал спускаться, и в это время второе звено «капрони» сбросило бомбы. Толстые серые яйца с оперением на одном конце падали с обманчивой медлительностью, и Шаса в последний раз осмотрелся, прищурившись, поглядел в сторону солнца, проверяя, не ждут ли там в засаде итальянские истребители; но небо было безупречно синим, и он все внимание сосредоточил на прицеле.

Он выбрал ведущего в третьем звене, надеясь, что нападение собьет цель бомбометания, коснулся руля направления и едва заметно опустил нос «харрикейна»: сине-серебристый «капрони» медленно занял место в центре прицела.

Оставалось шестьсот ярдов, но Шаса не открывал огонь. Он видел рисунки на фюзеляже: фасции – связанные ремнями пучки прутьев – и топор римского императора. Головы двух пилотов в кабине были наклонены к земле: летчики наблюдали за падением бомб. Сдвоенные стволы пулеметов на вращающейся турели смотрели назад.

Пятьсот ярдов. Теперь Шаса видел голову и плечи стрелка. Его затылок в шлеме был обращен к Шасе. Он еще не заметил три смертоносные машины, несущиеся сверху с правого борта.

Четыреста ярдов. С такого расстояния Шасе был виден горячий выхлоп двигателей «капрони», а стрелок по-прежнему не подозревал об опасности.

Триста ярдов. В разбухшем брюхе бомбардировщика, беременном смертью, начал раскрываться люк. Теперь Шаса видел ряды заклепок на серебряном фюзеляже и на широких синих крыльях. Он сжал ручку коленями и снял предохранитель, приготовив к стрельбе восемь пулеметов «браунинг» в крыльях.

Двести ярдов. Ногами Шаса поиграл на рулях направления, и прицел медленно поплыл вдоль фюзеляжа «капрони». Шаса смотрел в прицел, слегка хмурясь от сосредоточенности, закусив нижнюю губу. Неожиданно перед носом его «харрикейна» появилась яркая линия фосфоресцирующих бусин. Стрелок второго «капрони» наконец увидел его и дал упреждающую очередь.

Сто ярдов. Стрелок и оба пилота ведущего «капрони» услышали очередь, оглянулись и увидели Шасу. Стрелок лихорадочно поворачивал пулемет на турели. В прицел Шаса видел его белое, искаженное ужасом лицо.

Восемьдесят ярдов. По-прежнему сосредоточенно хмурясь, Шаса нажал кнопку. От отдачи восьми «браунингов» «харрикейн» задрожал и сбавил скорость; торможение бросило Шасу вперед, но его удержали кожаные плечевые ремни. Яркие цепочки трассеров, сверкая, как электрические разряды, устремились к «капрони»; Шаса направлял их быстрыми прикосновениями к приборам управления.

Итальянский стрелок так и не сумел пустить в ход свои пулеметы. Закрывавший его перплексовый купол разлетелся, и концентрированный огонь разнес стрелка на куски. Половину головы и одну руку оторвало, словно тряпичной кукле; они, крутясь, отлетели в потоке воздуха от пропеллера. Шаса мгновенно изменил прицел, направив его на серебряную монету вращающегося пропеллера и на уязвимое основание крыла «капрони». Четкий силуэт крыла растекся, словно воск в пламени свечи. Из мотора жидкими полосами ударили глицерин и горючее, все крыло медленно повернулось на основании, отвалилось и полетело вниз, как сухой лист в воздушном потоке. Бомбардировщик перевернулся на спину и по плоской нисходящей спирали устремился к земле; отсутствие крыла лишило его равновесия, и он рисовал в небе дымом, паром и пламенем неправильные зигзаги; а Шаса все внимание сосредоточил на следующем звене бомбардировщиков.

По-прежнему на полной скорости он повернул машину; поворот вышел таким крутым, что кровь отлила от мозга, и в глазах посерело, все превратилось в тени. Шаса напряг мышцы живота, стиснул челюсти, чтобы прекратить отток крови, и выровнял машину, держа под прицелом следующий «капрони».