Власть меча - Уилбур Смит (1986)

Шаса отчаянно покраснел и лишился дара речи, а Аннелиза подчеркнуто отвернулась от него и взяла велосипед. Стоя на педалях и вихляя передним колесом «раджа» из стороны в сторону, так что от движений отчетливо выделялись ее круглые ягодицы, она проехала в ворота дробилки.

Этим вечером, поворачивая Пресвитера Иоанна на тропу возле водопроводной трубы, Шаса ощущал, как от предчувствия частит его пульс. Приближаясь к насосной, он пустил пони шагом, боясь разочарования и не желая поворачивать за угол здания.

И все же он не был готов к потрясению, которое испытал, когда увидел ее, гибко обвившуюся вокруг подпорки водопроводной трубы. Шаса онемел: она медленно развернулась и подошла к голове пони, по-прежнему не глядя на него.

Девушка взялась за ремень недоуздка и принялась ласково разговаривать с пони:

– Какой красивый мальчик… – Пони фыркнул и переступил с ноги на ногу. – Какой замечательный мягкий нос. – Она медленными движениями гладила ему морду. – Хочешь поцелуйчик, красивый мальчик?

Она выпятила губы, розовые, мягкие и влажные, посмотрела на Шасу и, наклонившись, обняла пони за шею и поцеловала в морду. Продлила поцелуй на несколько секунд, потом прижалась щекой к щеке пони. Начала раскачиваться, гортанно напевая и поводя бедрами, и снова посмотрела на Шасу раскосыми глазами.

Он пытался что-то сказать, охваченный потоком переживаний, а она передвинулась к плечу пони и принялась гладить его бок.

– Такой сильный.

Она легко, почти ненамеренно, задела бедро Шасы, потом рука вернулась – более целенаправленно, но девушка по-прежнему не смотрела ему в лицо. Он не мог прикрыться, не мог скрыть сильнейшего отклика на ее прикосновение, и она неожиданно громко и насмешливо рассмеялась, отскочила и подбоченилась.

– Собираешься встать лагерем, Шаса Кортни? – спросила она. Он, смущенный и озадаченный, тупо покачал головой. – А чего ж ставишь палатку?

Она смеялась, бесстыже разглядывая бугор на его брюках, и он неловко согнулся в седле. С обескураживающим непостоянством она как будто пожалела его, прошла к голове пони и повела его по тропе, давая Шасе возможность прийти в себя.

– Что мой брат наболтал тебе про меня? – спросила она, не оглядываясь.

– Ничего, – заверил он.

– Не верь ни одному его слову. – Она не поверила. – Он всегда говорит обо мне гадости. Он говорил тебе про Фьюри, шофера?

Все на шахте знали, что жена Джерарда Фьюри после Рождества застукала их вдвоем в кабине грузовика. Жена Фьюри была старше матери Аннелизы, но поставила Аннелизе по синяку под каждый глаз и изорвала в клочья единственное хорошее платье девушки.

– Он мне ничего не говорил, – упрямо повторил Шаса и с интересом спросил: – А что случилось?

– Ничего, – быстро ответила она. – Это все вранье. – И потом, меняя направление разговора, спросила: – Хочешь, я тебе кое-что покажу?

– Да, пожалуйста, – воскликнул Шаса.

Он догадывался, что это может быть.

– Дай руку.

Она подошла к стремени, он протянул руку, и их пальцы переплелись. Он поднял ее. Она оказалась легкой и сильной. Села за ним, перекинув ноги через круп пони, и обеими руками ухватила Шасу за пояс.

– Поезжай по левой тропе.

Она направляла. Около десяти минут они ехали молча.

– Сколько тебе лет? – спросила она наконец.

– Почти пятнадцать.

Чуть отступая от истины, она сказала:

– А мне через два месяца шестнадцать.

И если раньше были сомнения в том, кто здесь главный, это заявление успешно решило проблему. Шаса уступил, и она почувствовала это в его посадке. Аннелиза прижалась грудью к его спине, как бы подчеркивая, кто кем командует, и ее груди, большие и упругие, обожгли его сквозь тонкую хлопчатобумажную рубашку.

– Куда мы едем? – спросил он после очередного долгого молчания. Они проезжали мимо бунгало.

– Тише! Покажу, когда приедем.