Эверлесс. Узники времени и крови - Сара Холланд (2018)

В нескольких кварталах от рынка я слышу приглушенный шум голосов, поворачиваю за угол и вижу самое большое количество девушек, когда-либо собранных в одном месте. Должно быть, нас здесь больше пятидесяти; все вымыты, аккуратно причесаны и одеты в лучшие наряды. Некоторых из них я знаю: вон Амма с младшей сестрой Алией, маленькой и чересчур серьезной в свои двенадцать, и Нора, швея, на которую я когда-то работала, пока она могла мне платить. Многих девушек я не узнаю. Возможно, они приехали с ферм, простирающихся на мили за пределами нашей деревни, ради возможности работать в Эверлессе.

В толпе ходят мужчины с гербами Герлингов на одежде. Они кричат, выстраивая девушек в одну длинную очередь. Внутри разливается неприятный холодок, когда я узнаю одного из них – Айвана Тенбурна, сына капитана стражи Эверлесса. Теперь он сидит на своей лошади и с собственным гербом. Он был жестоким ребенком, неотступно следовал за Лиамом, все дети слуг боялись его. Однажды, когда отец Айвана был в отъезде, он заставил мальчиков с конюшни выстроиться в ряд и бил их по очереди по коленям хлыстом. Если кто-то кричал, то он ударял соседнего мальчика пять раз подряд. Он называл это игрой в щелчки. Я помню темные синяки на голенях моего друга Тэма. Они не сходили неделями.

А еще я помню голос Роана, требующий, чтобы Айван прекратил это.

По телу пробегает страх, острый, как клинок на бедре Айвана. Прошло десять лет, но по тому, как Айван рявкает на девушек, чтобы они двигались, я понимаю: ничто не изменилось.

Я перехожу площадь, направляясь к Амме и Алии. Амма выглядит растерянной. На ней дорожный плащ, а за плечами висит сумка. Когда она замечает меня, на ее лице появляется улыбка облегчения.

– Поверить не могу! – она хватает меня за руки и заключает в объятия. – Все-таки уговорила отца отпустить тебя?

– Только на месяц-другой, – вру я, – если они выберут меня.

– Ну, думаю, он будет доволен, когда ты вернешься домой с двумя годами кровавого железа.

Я пытаюсь найти утешение в словах Аммы, пока она тянет меня в очередь. Я чувствую под своей ладонью ее пульс, быстрый и легкий.

– Я рада, что ты здесь. Это будет прекрасно, что мы все вместе. – Алия тоже улыбается мне.

Когда мы занимаем свои места, Айван и другие люди Герлингов совещаются, тихо переговариваясь, прежде чем повернуться к очереди девушек. За ними две открытые телеги с сеном, которые худосочные мальчишки с выступающими зубами, не старше двенадцати, вкатывают на площадь и останавливают. В это время Айван и его люди идут вдоль очереди, изучая подбородки, глаза и руки, заставляя девушек вертеться словно волчки.

– Что происходит? – шепчу я Амме.

Она лишь качает головой.

В животе появляется неприятное чувство. Я слышала, что лорду Герлингу нравятся молодые и симпатичные слуги, но никогда не думала, что с нами будут обращаться таким образом: сгонять, словно скот, и проверять, как лошадей, оценивая стройность ног и состояние зубов. Мне хочется сбежать, но я не могу заставить ноги двигаться.

С другого конца очереди мужчина изучает круглолицую незнакомую мне девушку с растрепанными волосами. Он хмурится и качает головой. Губы девушки дрожат. Она хочет что-то сказать, но он ее игнорирует и двигается к следующей в очереди, стройной женщине чуть старше двадцати лет. Он жадно улыбается ей и шепчет несколько слов. Женщина краснеет, выходит из очереди и спешит к телеге.

Осмотр продолжается. Примерно четверть девушек уже отправили к телегам, а остальных отвергли. По коже бегут мурашки каждый раз, как кто-то из людей Герлингов плотоядно ухмыляется или заставляет девушку поднять юбки, чтобы показать свои икры, но я хочу получить место в Эверлессе и потому молчу. Амма стала белой как снег, все еще лежащий сугробами на краю площади. Чтобы подбодрить ее, да и себя, я крепче сжимаю ее руку.