Владыка Ледяного сада. Носитель судьбы - Ярослав Гжендович (2009)

Потом я выхожу наверх около капитанской каюты и еще брожу по палубе в поисках трубы. Может, в каком-то из шкафчиков скрывается магическая микроволновка? В таком случае мы обречены на холодную пищу – мои люди и пальцем не тронут нечто, подогретое песнями богов.

Варфнир сидит на носу, укутанный косматой шкурой и обсыпанный мелким снегом, что падает с утра, и смотрит вдоль носа на скалистые берега фьорда, на реку, голые, выкрученные деревья, торчащие из сугробов. Мир белизны и черноты.

Оборачивается, едва я появляюсь. На коленях его – короткий лук.

– Ищу трубу, – поясняю я. – Не могу найти кухню.

– Песни Людей говорят, что на кораблях место для приготовления пищи устраивают сзади, под… – снова непонятное бурчание. – Слева от лестницы, но тут все не так, как в Песне Людей. – Он сплевывает на палубу и качает головой. – Такой корабль сразу увидят боги. И им это совершенно не понравится… Думаю, они потопят нас, едва только мы выйдем в море. А еще и в это время года…

– Ну, как-то он да приплыл, – замечаю я, – к воротам Дома Огня. И боги его не потопили.

Я простукиваю мачту, но совершенно не представляю себе, как это странное ледяное творение должно звучать. Глухо или нет? Я даже не знаю, действительно ли это мачта. Я вижу горизонтально подвязанные к столпу деревяшки, что-то вроде латинского гафель-бома, но ни следа самого паруса. Я обхожу драккар несколько раз и не нахожу ничего, что могло бы напоминать трубу камбуза.

Я сдаюсь и возвращаюсь под палубу носовой лестницей, которая прикрыта крышкой с растительным узором. Ну ладно. Значит, холодный перекус.

Не нравится мне, как мой экипаж сидит за столом. Напуганные, безвольные, пропитанные суеверным ужасом. Они взошли на корабль в акте бессмысленной, отчаянной отваги, а тут – ни битвы, ни героической смерти, одни лишь магические песни, и все не как в Песне Людей, все странно.

Я бросаю на стол вязанку сухого мяса, что-то, что напоминает сыр, связку – надеюсь – сухарей, а потом роюсь в саркофагах, встряхивая все, что напоминает по форме бутылки. Наконец нахожу контейнер, наполненный оплетенными шнуром кувшинами, каждый литров на пять, и ставлю один на столе, молясь, чтобы в нем не оказалось какой-нибудь разновидности драконьего масла. Спалле давит воск ножом, вынимает затычку с хлопком, что напоминает об открытом шампанском, и осторожно нюхает шейку кувшина. Хмурится, вливает капельку чего-то темного и чуть пенного на дно кубка, а затем макает и облизывает палец, и лицо его на миг освещается радостью.

– Драйянмьяал, – по крайней мере, именно так это звучит. Чего-то-там-молоко. Начало слова тоже что-то мне напоминает, только понять бы что. Орлобестия? Львоорел? Грифон?

– Грифоново молоко? – спрашиваю я.

Спалле радостно кивает.

– Делают его на Побережье Грифонов, к северу от пустошей Тревоги. Его нужно смешивать с водой, если не хочешь упиться сразу. Оно темное, насыщенней и дороже пива. Секрет его знают только грифонцы.

– Да они просто доят грифонов, – цедит Грюнальди и отбирает у него кувшин, чтобы налить в свою кружку. – Пиво как пиво, только сладкое, темное и тяжелое. Варят его с медом, какими-то сливами и не знаю с чем еще, чтобы продавать таким вот невинным козлятам за серьезные деньги и рассказывать им сказочки о грифонах. Наше пиво лучше. Хоть и признаю, что это больше подходит для морских путешествий, потому что его на дольше хватает.

Я делаю осторожный глоток, и на миг во рту моем будто вспыхивает сверхновая, взрыв не подходящих друг другу вкусов. В носу – пережженный ячменный кофе, хлебный квас и гиннесс, во рту – сироп от кашля, взбитые сливки, скипидар, хозяйственное мыло и гнилое манго. Я проглатываю и решаю разбавить водой. В послевкусии чувствуется еще и банан с селедкой. Учитывая, что приходилось пить раньше, это куда как неплохо.