Дитя клевера - Аманда Проуз (2013)

У Дот все поплыло перед глазами. Уши заложило ватой, откуда-то издалека до нее долетали испуганные крики: «О нет! Только не это! Надо же, какая неприятность!» Итак, тридцать гостей, принадлежащих к самым-самым сливкам лондонского общества, только что стали свидетелями ее вселенского позора. Лежа на спине, она растерянно уставилась на потолок, впервые заметив, что он весь, от края и до края, расписан прекраснейшими фресками. Надо же, какая красота! По углам пузатенькие херувимчики играют на арфах и лютнях, по центру – золотой стол, заставленный вазами с фруктами и графинами с вином. А над столом, среди пушистых облаков, виден лик самого Господа. Бог изображен с большой окладистой бородой. Он широко распростер руки в обе стороны, словно желая заключить в свои объятия всех гостей, толпящихся внизу. Солнечные лучи пробиваются сквозь облака, отбрасывая золотистые отсветы на Его лик. Фреска завораживала и не отпускала от себя. Но Дот оторвалась от созерцания живописи и перевела глаза вниз. Над нею склонились десятки лиц. И та самая дама с кукольным личиком в стиле Долли-Пег, и все эти леди и джентльмены, пропахшие пылью и рыбной пастой. И в этот момент кто-то раздвинул толпу зевак и шагнул к ней, протянув обе руки. Потом Дот почувствовала, как этот кто-то очень осторожно и бережно пытается поставить ее на ноги.

Как только она поднялась с пола, ее внимание сразу же привлек тот господин в военной форме, который стал случайной жертвой столкновения с подносом. Дот от страха закусила нижнюю губу. Боже! Что она натворила? Мама с ума сойдет, когда увидит все это безобразие.

Она молча глянула на своего спасителя. Одно резкое движение, и колени моментально обмякли, ее повело в сторону. Этот человек стоял рядом с ней, так близко, что его дыхание попадало ей в горло. И он был черным. Она безмолвно уставилась на негра, все еще державшего ее за обе руки. И в тот же момент ее охватило смешанное чувство, в котором переплелись страх и любопытство. Она еще никогда не лицезрела негра в такой близости от себя. И уж тем более никогда не держалась ни с кем из них за руки. Но что ее поразило, так это то, какое у него необыкновенно красивое лицо, у этого негра. Пожалуй, подобного красавца она еще не встречала в своей жизни. Оказывается, это тот парень, который играл на рояле.

– С вами все в порядке? – спросил он у нее глубоким волнующим голосом, таким сладостным, каким бывает на вкус горячий шоколад. Вот только с акцентом она не разобралась. Вроде бы американский, а вроде бы и нет… Его огромные глаза, окаймленные густыми, загибающимися вверх ресницами, были такими темными, что зрачки сливались с роговицей, и трудно было понять, где грань перехода от одного к другому.

– Все хорошо! Все отлично! Я в полном порядке! А вы? – пролепетала она растерянно, пожалев в глубине души, что не накрасила губы ярче.

– О, со мной все тоже в полном порядке! В конце концов, это же не меня отправили в нокдаун. Вроде уже взрослый мужчина, а повел себя…

– Думаете, гости все видели? – Дот слабо улыбнулась.

Пианист молча обозрел месиво из яиц и майонеза, которое красовалось на полу, потом перевел глаза на публику, сгрудившуюся возле них, и флегматично обронил:

– Не думаю, что кто-то зафиксировал сам факт столкновения.

Дот слегка надула щеки, набрав в рот побольше воздуха, а потом с силой вытолкнула его наружу и стала расправлять свой передник.

– Мама меня точно убьет!

– Ну на работе всякое может случиться! С кем не бывает?

– Да, но почему-то это «всякое» обязательно случается именно со мною! Пойду наводить порядок!