Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Я вижу, как вы позаботились о моем муже! Вы оставите нас в покое и никогда больше не появитесь у нас! – Николас протянул руку, чтобы ее успокоить, но Тамасин резко оттолкнула ее. – Отстань от меня, ты! – Затем она снова повернулась ко мне: – Убирайтесь! Вон отсюда!!! – Она села и, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Тебе надо уйти, Мэтью, – сказал Малтон. – И тебе тоже, Ник. Пожалуйста, уйдите.

Поколебавшись, я направился к двери, и Овертон пошел за мной. Когда мы выходили, нам послышался стон с кровати. То ли от шума, то ли отзвука голоса жены, Барак как будто бы очнулся. Я было шагнул обратно в палату, но Тамасин бросила на меня такой взгляд, что я беспрекословно дал Николасу увести меня.

* * *

Ученик отвел меня домой, освещая дорогу лампой, которую нам дал привратник. Юноша видел, что я в полном изнеможении, и понимал, что сейчас не стоит ничего говорить, поэтому лишь взял меня под руку, когда я пару раз споткнулся. Я спросил его:

– Как ты думаешь, Джек может выжить, теперь, когда очнулся?

– Да, конечно, – ответил Овертон с уверенностью, которой, я понял по его голосу, у него не было.

Он довел меня до двери. Когда мы подошли, она открылась, и показалась Джозефина. Теперь она была единственной служанкой в моем хозяйстве. Подойдя к ней, я увидел на ее лице улыбку.

– Мы нашли его, – сказала девушка, – я и Эдвард. У пруда в Кроличьем парке, куда он иногда ходил удить рыбу. Он пытался поймать там что-нибудь, чтобы съесть. – Тут она увидела мое лицо, и ее глаза расширились. – Сэр, что случилось?..

Я прошел мимо нее на кухню. Там за столом, вместе с Эдвардом Брауном, сидел Тимоти, весь вывалянный в грязи. Когда я подошел, мальчик выдавил неуверенную улыбку, показав промежуток в зубах, и дрожащим голосом проговорил:

– Джозефина сказала, что вы больше не сердитесь, сэр.

– Да, Тимоти, – сказал я срывающимся голосом, – я был не прав, держа на тебя обиду так долго. А то, что сказал Мартин Броккет, – неправда. Он уходит от нас не по твоей вине. Ты в порядке?

– Да, сэр. – Подросток посмотрел на меня, а потом на Николаса, стоявшего в дверях у меня за спиной. – Но с вами что-то случилось, сэр?

– Это ничего. – Я положил руку на плечо Тимоти, маленького, худенького и грязного, и подумал: хотя бы его я не потерял. Из всех тех, чьи жизни были вырваны кознями короля и Пэджета, эта была наименее важной – по крайней мере, для них, но не для меня. Не для меня.

Эпилог

Февраль 1547 года

Шесть месяцев спустя

У дворца Уайтхолл в шесть рядов стояла толпа. Люди заняли места по обе стороны дороги, до Чаринг-кросс и дальше, вдоль Кокспур-стрит. Некоторые говорили, что люди выстроились до самого Виндзора. Все закутались в свои самые теплые одежды: небо было ясным, но стоял сильный мороз, лужи посерели и замерзли, а с востока дул резкий ветер. Люди победнее ежились от холода и горбились в своих кожаных камзолах или потертых кафтанах, но не уходили, полные решимости посмотреть на зрелище.

Я надел свою толстую, на меху, робу, но без золотой цепи: в конце августа я вернул ее ювелиру. Да и на этой королевской церемонии не было центральной фигуры, на которую надо было бы произвести впечатление. Король Генрих VIII умер, и сейчас должна была начаться похоронная процессия.

* * *