Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Я бы предпочел остаться здесь, сэр. С Бытием. А на улицах… – Он покачал головой.

Мне вспомнилось, что до того, как я нашел его, он проводил свои детские годы уличным мальчишкой без пенни на хлеб. Мой дом оказался для него единственным безопасным местом, какое он знал в жизни. Но мне казалось неправильным, что мальчик его возраста не общается со своими сверстниками.

– Это будет не так, как было до твоего прихода сюда, – успокоил я его. – Я позабочусь, чтобы у тебя был хороший мастер, и ты научишься ремеслу. – Подросток смотрел на меня своими большими испуганными карими глазами, и я продолжил с долей раздражения: – Для мальчика твоих лет нехорошо проводить столько времени в одиночестве.

– Я один только потому, что Питера отослали, – возразил он.

– Это обеспечит его будущее, как я хочу обеспечить и твое. Не многим молодым людям выпадает такая возможность.

– Нет, сэр. – Парень повесил голову.

Я вздохнул:

– Мы еще поговорим об этом.

Тимоти не ответил.

* * *

Я пошел к себе в комнату, где Джозефина оставила хлеб, сыр, бекон и кружку пива, и сел за стол, чтобы поесть. За окном в саду было зелено и солнечно, а в дальнем конце летняя беседка давала прохладную тень. Прекрасное место, чтобы посидеть и привести мысли в порядок.

Тут я увидел на столе новое письмо от Хью Кёртиса и распечатал его. Хью писал, что его повысили, перевели на постоянную должность в одном английском торговом доме и что теперь он думает о купеческой карьере. Дальше он писал о последних антверпенских новостях.

Два дня назад я встретил в таверне одного англичанина, и он обрадовался встрече с человеком, который говорит на его языке. Раньше он несколько лет служил гувернером в одной уилтширской семье с большими связями. Сам он придерживается радикальных религиозных взглядов, и семья, хотя на него и не жаловались, боялась, что его служба у них может повредить ему в наши дни. Они дали ему денег и устроили его переезд сюда. Не могу понять, сэр, что же творится в Англии. Я не помню таких времен. Надеюсь, вам ничто не угрожает.

Мне подумалось, не отправились ли и трое друзей Грининга на материк. Наверняка в порту есть соглядатаи, но я с унынием понял, что уже слишком поздно. И стал читать письмо от Хью дальше.

Вчера я был в конторе в порту, и мне показали человека, который стоял среди других и смотрел на корабли. Он был в темной робе, и у него была длинная седая борода, а умное настороженное лицо смотрело на всех презрительно. Мне сказали, что это сам Джон Бойл, автор пьес, высмеивающих папу и многое другое. Если б король поймал его, то сжег бы на костре. Инквизиция не смеет слишком вмешиваться в антверпенскую жизнь из-за торговли, хотя Нидерланды под властью Испании, но мне сказали, что Бойл не слишком часто показывается на людях. Возможно, он экспортирует новые запрещенные книги в Англию. Я был рад видеть, как он повернулся и ушел.

«Джон Бойл, – подумал я, – Желчный Бойл…» Он и в самом деле был большой занозой для Гардинера и его людей. Ему повезло, что он находится в безопасности за границей.

Я пошел в сад, взяв с собой перо, бумагу с чернилами и графин вина и сел в прохладе беседки. Тени уже удлинились, но воздух был еще теплым. Было приятно закрыть глаза, сидя в тени.

Но мне нужно было привести в порядок мысли, и я стал записывать хронологию последних событий, начиная с написания королевой «Стенания» зимой. Она сказала, что только в июне показала законченную рукопись архиепископу Кранмеру в своих личных покоях и не согласилась с ним, когда тот сказал, что книгу следует уничтожить.