Дочь Сталина - Розмари Салливан (2015)

Светлана, кажется, не понимала правил сексуального поведения, распространенных в пятидесятые и шестидесятые годы. Ее считали «сексуально распущенной», а Синявскому как творческой личности прощалась измена, необходимая для его работы и подарившая Светлане столько надежд. Женщины стали соперницами и врагами, а мужчина спокойно оставался в стороне. И Светлана была совсем не одинока в своем заблуждении, что только ее творческая натура привлекательна для мужчин. Она попыталась наладить отношения с Синявским еще раз, но, должно быть, ей стало стыдно выслушивать сплетни, гуляющие по институту. Позже она с восторгом писала о Синявском и его жене в своей книге воспоминаний «Только один год», не упоминая о своем унижении и делая вид, что дружила с ними обоими.

Тем не менее, общение с Синявским оказало большое влияние на Светлану. Как убежденный христианин, он повлиял на ее решение принять православную веру. Весной 1962 года Светлана крестилась в маленькой православной церкви Положения Ризы Господней около Донского монастыря. В этом же храме несколькими месяцами раньше крестился и Синявский.

Вторым человеком, который повлиял на обращение Светланы к православной вере, был, как ни странно, ее отец. Сталин впервые рассказал ей о христианстве, когда она была ребенком. Светлана случайно наткнулась в его библиотеке на книгу «Жизнь Христа». Девочка, воспитанная в атеистическом мировоззрении, была поражена и сказала об этом отцу: «Ты знаешь, это все ложь, мифология!» Еще больше она была поражена ответом отца: «Нет, этот человек действительно жил». И в тот же день Сталин, вспомнив годы, проведенные в семинарии, рассказал дочери о жизни и деяниях Иисуса Христа. Из всех людей вокруг это сделал именно ее отец! Воспоминание о том, как она сидела у него на коленях и слушала рассказ про Христа очень развлекало Светлану.

Несмотря на то, что это было запрещено, очень многие люди в начале шестидесятых обратились в христианство в знак протеста против коммунизма. Для некоторых это было символическим возвращением в навсегда исчезнувшую дореволюционную Россию. Другие искали духовные ценности. Но сталинской дочери было опасно нарушать партийные правила. Чтобы защитить их обоих, отец Николай Александрович Голубцов крестил ее тайно и не внес ее имя в церковные записи. Светлана всегда получала от него одобрение и утешение. «Он говорил, что Бог любит меня, несмотря на то, что я дочь Сталина». Это замечание показывает глубину ее разрушающего душу одиночества.

Привыкшая к идеологическому конформизму, Светлана должна была сильно измениться, чтобы прийти в церковь Положения Ризы Господней, затерявшуюся в глубине московских окраин. Красивые купола-луковки, каменные сводчатые нефы с ажурными переплетениями наверху, запах ладана, мириады свечей, разгоняющих мрак и гипнотическое пение церковного хора почти опьяняли после вечной московской серости. Впервые с того времени, когда она ребенком восхищалась фигуркой бронзового Будды на даче в Зубалово, Светлана ощутила метафизический порыв. Ее навязчивый поиск подходящего вероисповедания начался с христианства. Она жадно читала о буддизме, индуизме, православии и перепробовала много вероисповеданий, пытаясь обрести внутренний покой.