Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Карла устроила Ампаро у себя на груди и взяла вора за руку. Его огромные пальцы сомкнулись вокруг ее ладони. Он сжимал руку женщины сильнее, чем сознавал это, но не так сильно, как мог бы. Теперь этот мужчина сражался не со слепотой или болью. Он боролся за то, чтобы быть таким человеком, каким хотел. Карле стало грустно. Он вел эту битву всю жизнь и тысячи раз одерживал в ней победу. Сжимая его руку, женщина представляла того, кем он мог бы быть. Король Кокейна повернулся к ней. Казалось, влажные дыры его глазниц видят больше, чем глаза. Он тоже заметил того, другого Гриманда, говорили глазницы, но произошло это слишком поздно.

– Повешенный улыбается потому, что не знает, что повешен, – пробормотал гигант. – И уж точно не знает, что повесил себя сам. Дурак улыбается потому, что знает.

– Эстель, отдай пистолет Гриманду и держись за его мизинец, – велела Карла и повела своих спутников по переулку вслед за Мышками на свет горевших впереди ламп.

Спина и грудь Гриманда задевали стены, а затылок и подбородок едва не касались их. Гуго изнемогал под тяжестью своей ноши, и его бросало от стены к стене. Тем не менее он нес перед собой футляр виолы, сопровождая каждый шаг глухим бормотанием – приблизившись, Карла услышала, что это изощренные ругательства. Где же Матиас? Ей казалось, что с учетом их задержки он уже должен был их догнать. Выживет ли она без него? Да. Но если им обоим суждено умереть, она бы хотела умереть вместе с ним.

Женщина обругала себя.

– Гриманд, подбодрите меня, – попросила она. – Мне нужно услышать мрачную риторику.

– Мы ее услышим из моих кишок, если я не выберусь из этого проулка, – буркнул ее огромный спутник.

В узкой щели перед Мышками и Гуго показался факел Паскаль.

– Все назад! – донесся до Карлы ее голос. – Они переправляются через реку на лодках.

Глава 37

Лошади и мальчики

Чем тяжелее оружие, тем сложнее им правильно пользоваться. Тангейзер научил Орланду обращаться только с ножом, даже не мечом, потому что лучше в совершенстве владеть одним видом оружия, чем несколькими, но посредственно. Алебарда, пика, спонтон… Красота и опасность заключалась в их весе. Удар такой силы трудно отразить, но по той же причине очень трудно изменить его направление. При неправильной стойке или хвате это практически невозможно, по крайней мере за те мгновения, которые остаются, чтобы избежать смерти. Алебарда оставляет слишком много времени, чтобы ускользнуть от смертельных объятий. Работа ног, стойка, естественная геометрия, дуга и прямая линия. Спонтон – это настоящая музыка. Тот, кто вооружен пикой или копьем, похож на осла, пытающегося петь.