Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

– По крайней мере, я могу хвастаться, что провел ночь в Лувре.

Де Торси остался серьезным. Все трое направились к двери, где их ждал стражник, и вышли в коридор. Охранник уже собирался запереть дверь, как вдруг Грегуар заволновался:

– Одежда для младенца!

– Крестильная сорочка? – Тангейзер проглотил еще кусок мяса. – Вернись и забери.

Его лакей бросился назад, в камеру.

– Который час? – спросил тем временем госпитальер.

– Почти четыре, – ответил Арнольд.

– Как Грегуар тебя нашел?

– Это я его нашел, случайно. Вы и представить не можете, что творится сегодня ночью! Было невыносимо видеть, как плакал король. Как он страдал… – молодой придворный покосился на стражника, невозмутимого и неподвижного, словно репа. – Вашего лакея поймали, когда он пытался залезть в окно второго этажа Павильона короля со строительных лесов южного крыла.

– Он смышленый парень.

– Ему повезло, что его не убили. Охрана забрала у него письмо для Реца. Но поскольку герцог уже несколько часов совещался с королем, письмо не могло быть доставлено. Вскрыть его тоже не решались. Мальчишку никто не мог понять, и его заперли в буфетной, пока все не выяснится. Я подозреваю, что к тому времени его могли избить до полусмерти. Похоже, ваши слуги и друзья проявляют удивительную преданность.

– Будь у меня больше друзей, я не попал бы в этот переплет. Почему меня арестовали?

– Понятия не имею. Мальчишка поднял в буфетной такой шум, что охрана выволокла его оттуда и собиралась вышвырнуть из дворца. Именно этот процесс я и застал, когда проходил мимо со срочным поручением. Ваш слуга бросился к моим ногам и стал бормотать «Аве Мария». Я взял на себя смелость вскрыть письмо, поскольку предполагал, кто его автор. Надеюсь, вы простите мне эту дерзость.

– Целиком и полностью.

– Я позаботился о мальчишке, выполнил свои поручения, беспрерывно умножавшиеся, и вот я здесь… хотя мне предстоит еще много дел, прежде чем окончится эта черная ночь.

Вздохнув, де Торси нетерпеливо оглянулся на дверь, ожидая появления Грегуара:

– Он там сам шьет сорочку?

Тангейзер вернулся в гостиную. Крестильная сорочка имела ценность только с точки зрения чувств, а в данный момент о сантиментах было лучше всего забыть. Рыцарь увидел, что его лакей направляется в спальню с кувшином воды в руках. Сверток с сорочкой был зажат у него под мышкой.

– Черт возьми, приятель, что ты делаешь? – возмутился Матиас.

– Другой пленник попросил воды, во сне, – пролепетал мальчик.

– Будь он проклят, этот другой пленник! Сунь сверток под рубашку и пойдем.

Из спальни донесся хриплый стон. Тангейзер схватил канделябр, вырвал из рук Грегуара кувшин и бросился в спальню, надеясь, что ошибся. Быстрым шагом он пересек комнату, опустил канделябр к тюфяку и перевернул пленника на спину:

– Орланду!..

За стенами, лишенными окон, снова послышался звон колоколов.

Щеки Орланду Людовичи ввалились, лоб его был липким от пота. Матиас приподнял ему веки. Глаза юноши ввалились, а зрачки сжались в маленькие точки – он был без сознания. Иоаннит просунул руку пасынку под плечи и сквозь мокрую от пота рубашку почувствовал жар его тела. Опиум и лихорадка. Он приподнял Орланду, не обращая внимания на его стоны, поднес кувшин к его губам и влил немного воды ему в рот. Юноша глотнул.