Двенадцать детей Парижа - Тим Уиллокс (2013)

Малышка попыталась ударить своего соперника ногой, но промахнулась и отпустила флейту. Потом она что-то крикнула мальчишке и побежала к графине, едва не плача от злости. При виде Гриманда девочка поджала губы, и Карла стиснула ее плечо.

– Я найду тебе другую, – попыталась она утешить свою подопечную. – А что ты ему сказала?

– Что потом вернусь и отниму ее, – ответила малышка.

– Храбрая девочка.

– Мама нас учила, что мы всегда должны быть готовы предстать перед Богом.

– Она была права – должны. Но не из-за флейты.

– Пусть останется здесь, – сказал Гриманд. – Особого вреда ей не причинят, а в случае чего она всегда может постучаться в эту дверь.

Карла поправила шапку на голове Антуанетты.

– А сама ты что хочешь? – спросила она.

Девочка оглянулась на возбужденную толпу, рывшуюся в тележках.

– Если можно, я побуду тут еще, – попросила она тихо.

– Очень хорошо, – сказала итальянка. – Но помни: ты можешь прийти ко мне, как только захочешь.

Провожая взглядом Антуанетту, которая вернулась, чтобы снова предъявить права на флейту, графиня заметила тощую фигурку с растрепанными волосами, прятавшуюся в переулке, ведущем во двор. Эстель, выпавшая из дымохода повелительница крыс. Вид у нее был жалкий. Карла не сомневалась, что маленькая грабительница смотрит на нее, и в первый раз после прибытия в Кокейн ей стало страшно.

– Посмотрите, по-моему, это Эстель, – сказала роженица, кивая в сторону девочки.

Гриманд шагнул назад, во двор:

– Я знал, что она вернется домой.

Из всех ужасов этого утра сильнее всего на итальянку почему-то подействовало унижение и изгнание девочки. Причину этого она и сама не могла понять.

– Вы поступили с ней жестоко, – напомнила она королю воров.

– Это я сгоряча. Следовало преподать им урок. И насколько я помню, меня спровоцировали.

Усмешка на его лице задела Карлу, но возражать она не решилась.

– В любом случае, – пожал плечами король Кокейна, – я не хотел, чтобы она видела, что мы там делали.

Роженица снова посмотрела во двор. Эстель исчезла.

– Верните ее, – попросила графиня.

– Ей все равно не место среди нас. Ее привел Жоко.

– Пошлите кого-нибудь за ней.

– Она вернется, когда унюхает запах жареной свинины, а может, и раньше. Эстель знает, что я ее люблю.

– Не думаю.

– Она может быть опасной маленькой лисой, когда захочет. И вы ей не понравились – я видел, как она на вас смотрела.

– Я тоже видела. Я не ради себя прошу. Девочка предпочитает крыс людям. И это значит, что она не знает о вашей любви.

Гриманд нахмурился, но возразить ему было нечего.

– Никто здесь не сможет поймать Ля Россу, если она не захочет, – сказал он.

Но Карла не отступала:

– В глубине души она хочет именно этого.

– Пепин! – рявкнул внезапно ее собеседник.

Женщина вздрогнула от его крика, а сам подросток едва не свалился с тележки.

– Ля Росса прячется в переулке, – сообщил ему Гриманд. – Пошли кого-нибудь, пусть ее приведут.

– Эстель? – удивился Пепин. – Зачем это?

– Скажи ей, что мы ее прощаем! Скажи ей, что мы ее любим!

– Мы?

– Пошли кого-нибудь, кого она не захочет пырнуть ножом, – если найдешь такого.

С этими словами Инфант повернулся к Карле и поклонился – не без насмешки.

Из глубины дома послышался женский голос:

– Иди сюда и поцелуй нас, дьявол ты эдакий!

Роженица заглянула за дверь, но в полутьме смогла разглядеть лишь груды хлама.

Со двора донесся радостный вопль, причиной которого, по всей видимости, стал найденный бочонок с вином.

– Разрази меня гром, что ты там задумал? – продолжала кричать хозяйка дома.

Голос у нее был грубым, резким и громким.

– Ты и вправду хочешь знать, мама? – в тон ей ответил Гриманд.

– Если эта женщина явилась сюда, она заставит тебя целовать ей задницу.