Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1885, 1887,1906)

— Клиффорд, согласны ли вы переводить вашей дочери? Я хочу, чтобы она точно знала все происходящее. — Получив его согласие, он повернулся к туземцам. — Вас зовут Тамас, Тамала и Хоба, и ты, Тамас, сын Молимо Бамбатце, называемого Мамбо, а вы, Тамала и Хоба, — его советники. Так?

Они наклонили головы.

— Хорошо, Тамас, повтори все и снова передай данное тебе поручение, чтобы госпожа Бенита выслушала тебя, ее это тоже касается.

— Мы поняли это, — ответил Тамас. — Мы на ее лице прочли, что это ее касается больше всех. Без сомнения, именно о ней вещал дух. Вы услышите из моих уст слова Молимо, ради которых мы пришли издалека: «Четыре года назад вы, двое белых, посетили Бамбатце и попросили меня, Мамбо, допустить вас в святое место, позволив вам искать сокровище португальцев, которое они скрыли за шесть поколений до нынешнего времени. Я отказал вам и не позволил войти в святилище, хотя даже я, наследственный хранитель сокровища, не знаю, где оно скрыто. Но теперь на меня свалилась беда. Я узнал, что Лобенгула, узурпатор, правящий матабелами, разгневался на меня по многим причинам, а главное — за то, что я не посылаю ему достаточной подати. Мне донесли, что он будущим летом собирается отправить отряд, чтобы стереть с лица земли меня и мой народ и сделать мой крааль черным, как выжженный вельд. У меня нет сил противиться ему, и мой народ не воинственный. Из поколения в поколение макаланги были купцами, земледельцами, работали над металлом, жили в мире — и теперь не желают убивать или быть убитыми. И их немного. А потому у меня нет сил противостоять Лобенгуле.

Я помню, что у вас были ружья, которые могут убивать издали. Если у меня будет достаточно таких ружей, я с успехом воспротивлюсь воинам Лобенгулы, дерущимся ассегаями. Если вы привезете мне сто хороших ружей и достанете порох и пули, я чувствую, что мне будет позволено впустить вас в святое место, где бы вы могли искать зарытое золото, сколько угодно времени, найдя же его, унести. Никто не помешает вам. Но я хочу говорить с вами честно. Золото найдет только существо, заранее назначенное великим духом, а именно белая женщина, как было возвещено моему предку. Он слышал это собственными ушами, а я слышал от его потомка, и так и будет. Все же, если вы привезете ружья, вы можете прийти и попытаться узнать, не окажется ли один из вас назначенным духом. Однако, я думаю, тайна откроется только женщине. Я говорю то, что мне внушено. Мои слова передадут вам сын мой Тамас и мои советники, которые засвидетельствуют, что он говорит правду. Я, Мамбо-Молимо Бамбатце, посылаю вам привет, приму вас и исполню данное мной обещание, если вы явитесь со стреляющими далеко ружьями, с порохом и пулями, но ни в каком другом случае. Мой сын Тамас и мои советники доведут ваш фургон до моей страны, чужестранных же слуг вы не должны приводить с собой. Говорят, что дух белой женщины, которая погибла на глазах моего предка, недавно появился на скале. Я не знаю, что это значит, но мне кажется, что она хотела предупредить меня о нападении матабелов. Я ожидаю решения Неба. В виде дара посылаю вам две кароссы и немного старинного золота, потому что моим посланникам трудно нести так далеко слоновую кость, а фургона у меня нет. Прощайте».

— Мы выслушали тебя, — сказал Майер, когда Клиффорд перевел его последние слова, — и желаем задать тебе вопрос. Что ты хочешь сказать, говоря, будто кто-то видел дух белой женщины?

— То, что говорю, белый человек, — ответил Тамас. — На заре она явилась многим на вершине утеса, а мой отец в сонном видении разговаривал с ней.

— Какая она? — уточнил Майер.

— О, она похожа вон на ту госпожу. Так нам кажется. Но кто знает? Принимаете ли вы предложение Молимо?

— Завтра утром мы ответим, — произнес Майер. — Сто ружей — большое количество, и они будут стоить дорого. Прощайте. Для вас приготовлены пища и место для ночлега.