Мы попросили старика позволить нам войти в верхнюю часть развалин, но он отказал, ответив, что заклятие все еще лежит на нем, что туда не войдет ни один человек, пока дама по имени Ферейра не явится снова. Все остальное пространство было открыто для нас. Мы могли копать где угодно. И мы копали, нашли золото, зарытое вместе с телами: ожерелья и кольца, всего приблизительно на сто фунтов. А также (это случилось в тот день, когда молодой Сеймур встретился нам и стал причиной раздражения Майера, думавшего, что мы напали на след сокровища) мы отыскали золотую монетку, без сомнения потерянную португальцами. Вот она, — старик бросил золотой на стол перед Бенитой. — Я показывал ее знающему человеку, и он сказал мне, что это дукат, выпущенный одним из венецианских дожей.

Больше мы ничего не нашли. Макаланги поймали нас во время попытки пробраться в крепость и предложили или уйти, или умереть. Конечно, мы уехали, потому что мертвым сокровища не нужны.

Клиффорд замолчал и набил трубку. Майер рассеянно резал голландский сыр. Бенита смотрела на старинный золотой с пробитым отверстием и мысленно спрашивала себя, с какими ужасами и кровопролитиями был он связан.

— Оставь себе, — сказал отец, — его можно надеть на твой браслет.

— Благодарю, — ответила она, — хотя не знаю, почему я должна взять весь португальский клад, ведь больше мы не увидим из него ни одной монеты.

— Почему, мисс Клиффорд? — быстро спросил Майер.

— Ответ в самом вашем рассказе, — вздохнула она, — туземцы не позволят вам даже искать его, хотя поиски и находка — вещи совершенно разные.

— Туземцы иногда изменяют свои намерения, мисс Клиффорд. История еще не окончена, только начата. Клиффорд, я могу позвать посланников?

И, не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты.

Ни мистер Клиффорд, ни его дочь не сказали ни слова. Бенита старалась надеть золотую монету на маленькое кольцо от браслета. В глубине ее души шевелился какой-то странный страх, в котором она не могла себе дать отчета.

Глава VII

Послы

Дверь отворилась, и в комнату вошел Джейкоб Майер, за ним три туземца. Но Бенита не обратила на них внимания: ее душа была далеко. В глубине комнаты, вся в белом (она носила траур только в сердце), освещенная лучами лампы, висевшей над ее головой, она стояла неподвижно, так как, сама не заметив того, поднялась со стула. На ее лице было странное выражение. Джейкоб Майер заметил его и остановился. Туземцы тоже остановились, глядя на белую Бениту и ее задумчивые глаза.

Один из них указал на нее своим тонким пальцем и что-то шепнул другим. Майер, понимавший их язык, уловил этот шепот. Туземец сказал:

— Смотрите, дух горы!

— Какой дух и какой горы? — тихо спросил Джейкоб.

— Это она появляется в Бамбатце, — молвил дикарь, глядя на Бениту.

Она услышала шепот и поняла, что говорят о ней, хотя не разобрала ни слова. Девушка с усилием прогнала осаждавшие ее мысли и села в кресло. Тогда посланцы стали подходить к ней, каждый низко склонялся, дотрагивался до пола кончиками пальцев и пристально смотрел в ее лицо. Отцу ее они кланялись, поднимая руку. Она с любопытством смотрела на них: они выглядели впечатляюще — высокие стройные люди с тонкими подвижными чертами лица. Очевидно, в них не было негритянской крови, скорее текла кровь какого-нибудь старинного народа, египтян или финикиян. Казалось, их праотцы были мудры и цивилизованны уже тысячи лет назад и, может быть, состояли при дворах фараонов или Соломона.

Покончив с приветствиями, посланцы молча уселись на пол рядом, запахнув меховые «кароссы», или плащи, и стали ждать. Подумав немного, Джейкоб Майер заговорил: