— У меня нет времени. Мы должны закончить наше дело до наступления периода дождей, которые выгонят нас из этого места, нам следует также уйти из Бамбатце раньше, чем нас измучит лихорадка. Идите вниз, мисс Клиффорд, каждая работающая девушка имеет право отдохнуть. Только, — прибавил он с той заботливостью о ее безопасности, которую всегда выказывал в спокойные минуты, — пожалуйста, будьте осторожны, Клиффорд, вернитесь до заката солнца. Взбираться на эту стену в темноте было бы слишком опасно для вашей дочери. И позовите меня. У вас есть свисток, я спущусь, чтобы помочь мисс Клиффорд. Кажется, я все-таки пойду с вами в конце концов… Нет, нет, не пойду… Я вчера был так неприятен этим макалангам, что вряд ли они с удовольствием снова увидят меня. Надеюсь, вы лучше проведете у них время, чем я. А почему бы вам не поехать покататься верхом за стенами крепости? Наши лошади сильно поправились, им нужно движение, и я не думаю, что следует бояться матабелов.

И, не дожидаясь ответа, он поднялся и ушел.

Клиффорд посмотрел ему вслед.

— Да, я знаю, — вздохнула Бенита, — мы поступим низко, но, право, иногда приходится делать нехорошие вещи. Вот наши узлы, все готово, идем.

И они ушли. На гребне стены Бенита обернулась, чтобы проститься с местом, которое она надеялась никогда больше не увидеть, однако ей казалось, что она не в последний раз смотрит на него, и, даже спускаясь с опасных ступеней, она поймала себя на том, что мысленно делала заметки, как лучше взобраться на них. Не могла она также убедить себя, что навсегда покончила с Майером. Ей казалось, что еще долго, долго он будет наполнять ее жизнь…

Отец и дочь благополучно добрались до внешней стены. Тут их с удивлением, но без неудовольствия встретили макаланги. Они все еще учились владеть оружием, очень многие из них уже делали успехи. Клиффорды подошли к хижине, в которой были сложены их пожитки, и стали готовиться к бегству. Тут же мистер Клиффорд написал одно из самых неприятных писем, которые ему когда-либо приходилось писать.

«Дорогой Майер!

Я не знаю, что вы подумаете о нас: мы уезжаем из крепости. Дело в том, что я чувствую себя нехорошо, а моя дочь не может выносить жизни в этом месте. По словам Бениты, если она останется здесь, то умрет. Поиски в этом зловещем кладбище окончательно расшатывают ее нервы. Мне хотелось все сказать вам, но она упросила меня не делать этого. Бенита убеждена, что, если бы я не скрыл от вас наших намерений, вы уговорили бы нас остаться или тем или другим путем заставили бы продолжать искать золото португальцев. Если вам удастся найти клад — возьмите его целиком. Я отказываюсь от своей доли. Мы оставляем вам фургон и волов и уезжаем верхом на наших лошадях. Это очень опасно, но все же менее, чем пребывать в Бамбатце при нынешних обстоятельствах. Может быть, мы с вами больше не встретимся — простите нас. Мы желаем вам всяких благ.

Искренне ваш,

с великим сожалением,

Т. Клиффорд».

Затем старик и Бенита оседлали лошадей, прикрепили к сумкам седел свои немногие вещи и патроны, взяли по ружью, сели на лошадей и двинулись к маленьким боковым воротам, потому что главные были теперь заперты. Боковой вход — простая пробоина в большой стене — был открыт.

Этот проход, сильно изгибавшийся и делавший множество поворотов в толще стены, можно было в течение нескольких минут завалить камнями. Кроме того, древний архитектор так устроил его, что гребень стены с обеих сторон господствовал над ним.

Макаланги смотрели с любопытством и не пытались остановить Клиффордов. Однако беглецы думали, что, может быть, их остановит стража, караулившая ворота днем и ночью. Этим караульным мистер Клиффорд и собирался отдать письмо для Джейкоба Майера.

Когда всадники сошли с лошадей, чтобы провести их по извилистому проходу в стене и дальше по крутому подъему, оказалось, что на часах был только один старый Молимо.