Вторая гробница - Филипп Ванденберг (2001)

– А что нас ждет в промежутке? – прокричал Картер. Юноша был прав. Сара сама не представляла, что станет с их нежной любовью, которую вряд ли можно отложить в долгий ящик. Терзая себя, Сара неуклонно продолжала настаивать:

– Мы можем писать друг другу два раза в неделю или даже каждый день. Я буду навещать тебя, если ты захочешь. Как долго плывет корабль в Египет?

Говард пожал плечами.

– Наверное, дней десять… Вы только забываете, мисс Джонс, что эта поездка будет не в Александрию или Каир, а куда-нибудь в пустыню, где нет ничего, кроме песка и скал. Часто там негде даже переночевать. Я думаю, у вас неправильные представления об этой стране.

Сара молчала, и Говард соскочил со стены на землю. Когда они стали друг перед другом, Картер заметил печаль в ее глазах. Он догадывался, что Сара говорила вопреки своим желаниям. Поэтому ее слова и возымели действие.

Говард обнял Сару. Ему казалось, что он слышит, как бьется ее сердце. Прижавшись щека к щеке, они смотрели в противоположные стороны. В таком положении было легче скрыть друг от друга слезы.

– Жизнь – это сплошное безумие, – тихо произнесла Сара, – в ней никогда нет прямых путей, а если еще и любовь вмешивается, она превращается в сплошной лабиринт с ошибками и недоразумениями. И никто не знает, какой из путей верный.

Тут Говард вспылил:

– Мне все равно, верный путь или неверный. Я не поеду в Египет. А если лорд Амхерст меня вышвырнет, я буду снова рисовать кошек и собак. Это не порок.

Сара отстранила Говарда, чтобы видеть его лицо, и осуждающим тоном сказала:

– Ты упрям, как маленький мальчик. Почему ты и после нашего разговора не хочешь выбросить эту идею из головы?

– Я не хочу! И вообще, вы больше не должны опекать меня. Я ведь уже не ваш ученик.

Резкий тон опечалил Сару. Она растерянно посмотрела на землю. В первый раз Говард поставил ее на место.

– Мне кажется, – произнесла она после паузы, – что сегодня не наш день.

Пока Картер мысленно пытался придумать извинение, а Сара стояла, опершись локтем о стену, к ним с юга приблизился экипаж, который они не сразу заметили. Это была двуколка, запряженная одной лошадью. Когда они увидели незнакомца, было уже слишком поздно. Повозка остановилась в нескольких метрах от них, человек осторожно слез с козел. Размахивая руками и приволакивая одну ногу, он попытался взбежать на возвышенность. Еще издалека он закричал:

– Эй, Картер!

– Бог мой, да это же Спинк! – опешив, пробормотал Говард. – Лучше бы он нас не видел вместе.

Сара быстро оценила ситуацию и, когда Спинк подошел к ним, пожала Говарду руку и достаточно громко сказала:

– Ну, будь здоров, Говард, рада была тебя снова увидеть. – Потом она исчезла за стеной, где стоял ее велосипед.

– Чего тебе от меня нужно, Спинк? – спросил Картер таким тоном, что сам испугался.

Спинк широко осклабился, так что стали видны резцы. Он не обратил внимания на вопрос Говарда и вместо ответа произнес.

– Видишь, Картер, я снова могу бегать!

– Я же не слепой, Спинк! – воскликнул Говард и повторил: – Что тебе нужно?

– У нас обоих есть еще одно дельце, Картер. Говард бросил на него презрительный взгляд.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Спинк!

– Ты же не думаешь, что между нами все решено?

– Именно так и думаю. В любом случае я не хочу иметь с тобой дела, слышишь?!

Тут Спинк подошел к Картеру совсем близко и посмотрел на него снизу вверх. Его глаза сверкали ненавистью, когда он прошипел:

– Картер, ты сделал меня калекой. Я требую реванша.

Говард наигранно засмеялся.

– Это твоя повозка или моя на тебя наехала?

Спинк молниеносным рывком схватил Картера за воротник и в исступлении сказал скрежещущим от злости голосом:

– Именно ты, ты толкнул с дороги мою лошадь. Ты виноват, что я теперь калека!