Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс (2013)

Затем, 22 июня 1941 года, фюрер напал на Советский Союз. Помимо самого вермахта, армия вторжения включала (или пополнилась позднее) национальные воинские контингенты союзных Италии, Финляндии, Румынии, Венгрии и Словакии и нейтральной Испании (Франко набрал свою «Голубую дивизию»), а также добровольцев из почти всех стран Европы, в том числе Франции, Нидерландов и Скандинавии. Гитлер сумел мобилизовать едва ли не всю Европу в поддержку своей стратегии. Его целью было не просто уничтожить большевизм (или хотя бы оттеснить тот за Урал), но обеспечить жизненное пространство, которое Германии требовалось, чтобы выжить в грядущей схватке с окружившей рейх еврейско-англо-американской коалицией. Ради этого завоеванные территории следовало безжалостно колонизировать и очистить от всякого еврейского и коммунистического влияния. С первых часов наступления армия казнила советских комиссаров как агентов мирового еврейства, а Einsatzgruppen[1083] СС, следуя быстро смещавшейся вперед линии фронта, истребляли сотни тысяч евреев; женщин и детей, как правило, щадили, имея на них иные планы.

Сталин приступил к тотальной мобилизации советского общества. Он объявил, что эту схватку «нельзя считать обычной войной… между двумя армиями», что это «Отечественная война» за «свободу и против рабства».[1084] Важнейшие предприятия, которым грозила опасность оказаться в руках оккупантов, эвакуировались в безопасные места за Уралом. Очень скоро они стали выпускать десятки тысяч танков, самолетов и артиллерийских орудий. Миллионы солдат призвали на военную службу; многих офицеров, томившихся в ГУЛАГе, освободили и отправили на передовую. Власти всемерно поддерживали русский патриотизм. При этом Сталин не спешил реагировать на спонтанные проявления религиозности. Судя по всему, та развивалась стихийно, как своего рода реакция на вторжение извне, и режим возродил Московский патриархат не столько для того, чтобы поощрять восстановление религии, сколько ради того, чтобы контролировать волну энтузиазма, которая могла обернуться против режима.[1085] Диссидентство, потенциальное и реальное, по-прежнему жестоко подавлялось: около 2,5 миллиона человек было отправлено в ГУЛАГ за годы войны, сотни тысяч немцев и чеченцев депортировали из опасения, что они могут тайно сотрудничать с Гитлером. К концу 1941 года, опираясь на донесения разведки, утверждавшие, что японцы не намерены нападать на СССР с востока и готовятся к войне с Соединенными Штатами, Сталин одобрил переброску сибирских дивизий на западное направление. К концу года Красной Армии удалось остановить вермахт под Москвой. Исход войны, конечно, оставался открытым, но было ясно, что шансы на быструю победу Германии улетучились.

Рузвельт усилил американское давление на Гитлера. Он не принял изумительное предложение Сталина развернуть американские войска под американским же командованием где-нибудь на русском фронте. Общественное мнение по-прежнему горячо возражало против формального вступления в войну. Однако президент разрешил поставки СССР значительной военной помощи, разморозил советские активы и освободил советское судоходство от ограничений, которые накладывал закон о нейтралитете. Он встретился с Черчиллем в Пласентия-бэй на Ньюфаундленде в середине августа 1941 года и заключил соглашение, известное как «Атлантическая хартия». Документ провозглашал «лучшее будущее для всего мира», отвергая любые «территориальные изменения, которые не согласуются со свободно выраженной волей заинтересованных народов», а также призывал к установлению мира «после полного уничтожение нацистской тирании» и к разоружению народов, «которые угрожают или могут угрожать агрессией за пределами своих границ».