Двадцать четвертая буква - Том Лоу (2010)

О’Брайен въехал в открытые ворота и повел машину по извилистой дороге мимо могил, которые были на две сотни лет старше Соединенных Штатов. Вдоль дороги росли дубы, на вид ничуть не моложе могил, с длинных ветвей свисали пряди испанского мха. Дубы казались стражами веков, охраняющими мертвых. При вспышках молний О’Брайен пытался разглядеть названия дорог поуже, которые бросались навстречу почти на каждом повороте. Он направил фонарь на изогнутую железную табличку. Надпись почти стерлась, как на старых надгробиях. О’Брайен прочел оставшиеся буквы: «ТРАНКВ Л-ТР Л».

Мобильник ожил. Лорин Майлз.

– Шон, мы определили координаты звонка Кристиана. Вышка сотовой связи к югу от Сент-Огэстина, неподалеку от кладбища. Шон, будь осторожен. Если Кристиан еще не там, то скоро будет.

93

О’Брайен молчал. Он выключил фары джипа.

– Шон, ты здесь? – спросила Лорин.

– Здесь.

– Я слышу только, как дождь барабанит по крыше твоей машины. Мы высылаем подкрепление.

– Вы не успеете вовремя! А местная полиция превратит все в цирк. Мне нужно только найти зарытый пакет. Манеру не знает, где Спеллинг ее спрятал. Я позвоню, когда найду.

Дождь перешел в град. Градины были размером с арахис, желтоватые камушки отскакивали от серых надгробий, колотились в брезентовый верх джипа. О’Брайен ехал медленно, узкую дорогу освещали только вспышки молний. В конце дороги, прежде чем она свернула влево и превратилась в тропинку, выложенную ракушечником, О’Брайен увидел статую ангела. Ему хватило увидеть силуэт статуи, чтобы понять – именно ее описывал Спеллинг. О’Брайен съехал с дороги и, миновав пять могил, спрятал машину за мавзолеем. Он выключил внутреннее освещение, взял «глок», достал небольшую лопатку и пошел к статуе.

О’Брайен встал под огромным дубом – с дороги его было не видно – и стал ждать очередной вспышки молний. Долго ждать не пришлось. Он посмотрел вдоль дороги – не идет ли по ней кто. Дорога была пуста. О’Брайен стал обходить дерево, и тут в его верхушку ударила молния. Рухнула наземь ветвь, ломая по пути мелкие сучья. О’Брайен нырнул вперед к какому-то надгробию. Зрение размылось. Казалось, что сердце замерло и только через мгновение вновь забилось. Волосы на руках и на шее встали дыбом. Еще секунду в глазах все плыло, а потом надпись на надгробии стала четкой:

Дотти Спеллинг

Любящая мать

1940–1996

На О’Брайена сыпались ветки и листья. Он прикрыл руками голову и медленно встал. Перебежал кладбищенскую дорогу и подошел к статуе. О’Брайен смотрел на статую крылатого ангела и думал о картине Босха «Святой Иоанн на Патмосе». Ангел с картины был похож на эту статую: правая рука приподнята, крылья расправлены, на лице спокойствие. В мерцающем свете молний О’Брайен разглядел небольшое озерцо футах в пятидесяти от статуи.

Перед статуей лежал кусок гранита размером с буханку хлеба. О’Брайен поднял камень и отложил его в сторону. Потом взглянул на часы. 5:29. Осталось меньше тридцати минут.

94

Двое сотрудников Управления исполнения наказаний вывели Чарли Уильямса из камеры смертников. Последовало неловкое молчание. Один из сотрудников, постарше, произнес:

– Сынок, надеюсь, ты примирился с Господом.

– А я надеюсь, вы знаете, что убиваете невиновного человека.

Его отвели в камеру смерти. Строго посреди белоснежной комнаты стояла каталка. Там же ждали еще двое охранников: руки сцеплены спереди, лица мрачные и осунувшиеся. В углу, рядом с черным телефоном, висящим на стене, стоял начальник тюрьмы. Белая занавеска на левой стене комнаты была задернута.

– Сынок, нам нужно тебя подготовить, – сказал охранник постарше. – Проходи и не нервничай. Ты должен лечь на стол.

Чарли посмотрел на занавеску, его губы задрожали, подбородок выпятился.

– Я не хочу, чтобы кто-то смотрел, как я умру. Это неправильно.