Золотая клетка - Вик Джеймс (2017)

Понятно, что кабель она украла. Райан был прав на ее счет?

– Но это не главная цель. Я пришла попросить у тебя помощи. Думаю, ты мой должник – я же вытащила тебя из той переделки на Восточной.

Люк фыркнул, но Рени не смутилась и продолжила:

– На прошлой неделе дочь одного из твоих коллег разбила очки. Девчонка слепая как крот. Но упаковщицам сельскохозяйственной фабрики не требуется отличное зрение, поэтому очки в Милмуре не являются предметом первой необходимости. Тада-ам! Будешь моим курьером?

Она достала из заднего кармана плоскую пластиковую коробочку и протянула Люку. Он открыл. Очки. Вытащил маленькую тканевую салфетку, в которую они были завернуты, и ощупал коробочку – нет ли там тайника для наркотиков. Ничего – просто пластиковая коробочка.

– О, а ты подозрительный, – заметила Рени. – Это хорошо. Ну что, передашь?

– Что все это значит? – спросил Люк. – Ты что, самая добрая в мире фея? И я ни за что не поверю, что это твой кабель. Я, конечно, новичок здесь, но не дурак.

– А я и не считаю тебя дураком. Я думаю, ты тот, кто будет рад оказать добрую услугу хорошему человеку. Милмур меняет людей, Люк Хэдли. Но они даже не понимают, что только от них зависит, в какую сторону.

Люк колебался, продолжая вертеть в руках маленькую коробочку. Неожиданно та приобрела несвойственную ей весомость. Потом он сунул ее в карман своего рабочего комбинезона. Рени обнажила в улыбке редкие зубы, и Люк не смог удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.

Она выдала ему длинную инструкцию по доставке, крутанулась как юла и растворилась в тени.

– Передай им привет от дока, – хрипло бросила невидимая Рени.

5

Боуда

Дом Света – или Новый Вестминстерский дворец, место заседания парламента Равных, – был возведен четыреста лет назад. Тем не менее он стоял все такой же безупречно прекрасный, как в день своего творения, словно прошедшие столетия не имели над ним власти.

Как только водитель остановил «роллс-ройс» у Ворот последнего короля, Боуда Матраверс вытянулась вперед, преодолевая объемные формы своего отца, и с нескрываемым восхищением стала рассматривать дворец. Его зубчатые шпили в готическом стиле врезались высоко в небо, как шпили французских соборов, а позолоченная крыша сверкала, подобно золоченым куполам русских церквей. Но эти детали мог отметить только знаток архитектуры. Туристы и толпы студентов восторженно ахали у стеклянных стен дворца.

Внутри находился зал заседаний – восемь ярусов двойных мест на четыреста человек. Двойное место предназначалось лорду или леди с наследником. Боуда как раз и была таким наследником. Сквозь стеклянную стену толпа зевак не видела ничего, что происходило внутри.

Это объяснялось тем, что окна Дома Света выходили в совершенно иное пространство – сияющий мир, не имевший определенных очертаний и форм. Еще более любопытный факт: свидетелями его были только Равные парламентарии и дюжина парламентских наблюдателей из простых смертных, которым разрешалось входить в зал заседаний. Изнутри они не видели внешнего мира – только стеклянные стены, чистейшие, без единого стыка или шва. Где бы ты ни находился, внутри или снаружи Дома Света, ты созерцал только потустороннее раскаленное добела пространство.

«Кадмус Парва-Джардин хорошо знал, что он делает, когда в один прекрасный день в далеком 1642 году своим Даром из ничего создал Дом Света», – подумала Боуда.

Это была демонстрация силы. Но Боуда знала, что дело заключалось не только в ней. Дом Света стал воплощением славы, справедливости, санкционированного свыше превосходства Равных и неоспоримого права управлять миром.